Год Ворона
Шрифт:
* * *
Хорошо, что МП-Р 242 так основательно загружен. Корпус сидит в воде чуть ниже ватерлинии. И наши палубы примерно на одном уровне. На борту уже поджидает "черныш".
– Слышь, адмирал!
– кричу я как можно наглее, одновременно сбрасывая обороты и притираясь вплотную к борту. Стараюсь стоять чуть боком, чтобы чуть выпирающий автомат не спутал всё раньше времени. Хорошо, что в последний момент погнал Жужика, чтобы тот кранцы вывесил. Иначе нас бы уж совсем за безбашенных приняли и, соответственно, напряглись...
– Камушка не продашь? У меня тут дачка рядом...
Не дожидаясь ответа от явно зависшего боевика,
Нет, не чечены. Совсем другой типаж. И позиции у них подготовлены. Доплюсовываю еще одного противника. Итого - шестеро...
Не вытяну, никак не вытяну в одиночку. Похоже, тут Верещагину и кранты пришли... Но пока голова активно перекручивает похоронные мысли, руки и язык делают свою работу.
Боевик молча машет рукой, мол, вали, и движется на меня, преграждая дорогу. Кошусь на "ксюху", которую "носорог" держит у ноги. Какой у него пламегаситель занятный, комбинированный с глушителем. И где только АКС-74УБ нашли, инсургенты?!
– Да ладно тебе, братан!
– примирительно говорю я, напяливая заискивающе-испуганную улыбку (а кто в штаны адреналин не выделит, наткнувшись на древней калоше на вооруженную охрану?) и, дождавшись, когда басурманин сделает еще пару шагов, оказавшись почти вплотную, бью ножом в шею. В корпус надежнее, но мало ли, вдруг под камуфлом тонкий кевларовый бронежилет, против которого клинок не особо и действенный. Там колуном надо ребра крушить...
Время растягивается. Вот пальцы смыкаются на скрытой рукояти - чувствую каждый рубчик на кратоне. Клинок пошел из ножен, мягко, с чуть заметным усилием, щелкнул зубец, что входил в пазик, фиксируя нож. Мой враг успевает заметить движение, и наступает тот момент, когда разум уже осознает неизбежное, но не успевает отреагировать. Его глаза совсем близко, и я вижу, как зрачки противника резко сужаются, превращаясь в булавочные острия. Но поздно, слишком поздно.
В горло, прикрытое лишь воротником, клинок входит чуть ли не по рукоять. Тут же выдергиваю нож, отступив на полшага в сторону. Крови немного.
Боевик, роняя автомат, таращит и без того выпуклые глаза, тянется к ране. Не дотягивается. Ухватив за куртку, помогаю свежеубиенному ухнуть за борт. Черт, хорошо пошло! На самом деле, убить человека ножом легко. Трудно сделать это быстро, даже имея сноровку. Минус один.
С берега все это выглядит невинно и незаметно, но вот те, кто наблюдают за мной с борта, реагируют мгновенно и адекватно - вскидывают стволы. Нужно уходить из простреливаемой зоны. Не дожидаясь радостного плеска, с которым грязная вода реки примет тушку кавказского гостя, рыбкой сигаю за камни. Отбивая бока и рассаживая руки, откатываюсь в сторону. Не ошибся. Знакомо и зловеще кашляют глушаки на стволах, а место, где я только что стоял, брызгает осколками. Оперативно-то как... Эх, где вы, наспех мобилизованные горные бандиты с русинского асфальтового завода? Я бы охотно променял бы на вас нынешних, гораздо более опытных бойцов. Правда, без доплаты...
Вдруг динамик, установленный на крыше рубки, перестает изрыгать радиопопсу и разражается ритмичными ударами гитарных рифов:
Как засмотрится мне нынче, как задышится?
Воздух крут перед грозой, крут да вязок.
Что споется мне сегодня, что услышится?
Птицы вещие поют, да все из сказок...
Песня отлично знакома. Высоцкий. Называется, кажется, "Купола74". Вздрогнув от неожиданности, вдруг ясно припоминаю детали, совершенно ненужные с учетом окружающей обстановки. Сейчас над рекой и стенами древнего Кремля разносится самый сильный
Надо же, какие интересные мысли и воспоминания приходят в голову под цокот раскалываемого пулями гранита....
Вроде бы написал Высоцкий эту мощную балладу то ли вдохновившись картинами друга-художника, то ли для какого-то глупого фильма, в который, в конечном итоге и не вошла, а вот, поди ж ты, теперь под нее мне придется принимать бой.
И, кажется, что в самом прямом смысле - последний...
21. Уйти с баркаса ...
В Москве Пашкин бывал всего-то пару раз, да и то, по сути, проездом. Ни родни, ни друзей у него здесь не имелось. Вокзал, метро, родная управа, ведомственная гостиница, марш-швырок по магазинам, скорый обед в фастфуде - вот и все впечатления о столице. "Все говорят: Кремль. Кремль ..."
Последний проезд с "покупателями" от аэродрома до подмосковной базы вообще не в счет. Так что город, над которым неслись вертолеты, выжимая все возможное из движков, был для него "террой инкогнитой".
Несколько лет назад на курсах повышения квалификации им рассказывали, что в Лондоне и Вашингтоне каждая третья крыша приспособлена под посадочную площадку. И шнырять над городом на винтокрылом транспорте в тех краях может себе позволить любой состоятельный человек. Короче - бардак, разврат и поощрение воздушного терроризма!
Россия в этом вопросе традиционно строга. Столичные чиновники давно бы и с превеликим удовольствием сменили кортежи на вертолеты, но мирный сон москвичей и безопасность первых лиц государства - прежде всего! Полеты над Москвой контролируются даже не ПВО, а Федеральной службой охраны. Опять же, против лома под названием "Стрела 2М75" для низколетящих воздушных целей пока что не придумано действенного приема. Вот и приходится олигархам, министрам и даже самому президенту добираться к рабочим местам под убаюкивающие завывания автомобильных сирен.
Казалось бы - лети и упивайся счастливым случаем и собственной крутостью. Только вот радости от этого вип-полета Пашкин, по вполне понятным причинам, испытывал не больше, чем боец, идущий в атаку на поле, засеянном противопехотками ПМН-476...
Одно только бросилось в глаза и крепко запало в память. Город не казался чем-то единым целым. Скорее конгломератом случайных архитектурных идей разных эпох, собранных с бору по сосенке. Будто в одной фантастической книге, а может быть и в фильме, где коварные инопланетяне для каких-то неведомых чуждых целей стянули на огромную площадь здания и районы со всех уголков Земли...
– Есть!!!
– во весь голос проорал Колчин. Его услышали даже без гарнитуры и невзирая на рев движков, доносящийся из открытого люка.
– Есть баржа!
– Где?
– придержав машинальным движением микрофон, спросил Пашкин, разглядывая беспорядочную россыпь домов, рассеченную улицами с разноцветными прямоугольниками машин.
– В звезде! Прошла Большой Мосворецкий! Cчитай, почти у Кремля.
– Эвакуацию объявили?
– Ты чего, офуел, контразведка?! Десять миллионов душ. Если паника начнется, то в давке погибнет больше, чем в Хиросиме с Нагасакой... О, наблюдатели со стены докладывают. Баржа снижает ход. К ней какой-то катер пристал. Так... Блин, стрельба вроде бы началась... Да, стреляют!