Голем и джинн
Шрифт:
На улице было очень темно и ветер усилился. Он трепал ее одежду и грозил сорвать с головы шляпку. Она сняла ее и понесла в руке. Редкие прохожие останавливались и смотрели вслед высокой бледной женщине в темном платье и пальто, которая шла так, словно ее гнала вперед какая-то страшная сила. Крепко выпивший мужчина, заметив вышедшую на прогулку молодую женщину, решил предложить ей составить ему компанию. Она увидела, что он приближается, легко прочитала его намерения и подумала, что запросто могла бы убить его. Для этого ей не пришлось бы даже замедлить шаг. Но, подойдя ближе, пьяница рассмотрел ее лицо и тут же отшатнулся, перекрестившись. Позже
Комната в пансионе показалась ей еще меньше обычного. Она присела на край кровати, опустила глаза и увидела приставшие к рукам нитки и обрывки ткани. Что это? Через секунду она поняла, что это обрывки ее шляпки, которую она порвала на клочки, даже не заметив.
Она швырнула остатки шляпки на пол и сняла пальто. Возможно, если она проделает все, что делает каждую ночь, это поможет ей успокоиться.
Из шкафа она достала платье, пододвинула стул к окну и начала распарывать швы. Но ее то и дело отвлекали прохожие. Как обычно, это были пьяные мужчины и хихикающие девушки, припозднившиеся рабочие и молодые пары, радующиеся тайной прогулке. В головах у них теснились те же самые желания и страхи, что обычно, но сегодня это показалось ей оскорбительным. Они шли так, будто ничего не случилось! Разве они не знают, что равви мертв? Неужели никто не сказал им?
Ее руки двигались с лихорадочной быстротой, и неожиданно ножницы промахнулись. Одно из лезвий воткнулось в ткань, проделав разрез на длину пальца.
Вскрикнув, она швырнула платье на пол, закрыла лицо ладонями и долго сидела так, раскачиваясь и что-то мыча. Казалось, стены комнаты сжимаются вокруг нее. Выносить это было невозможно. Ей надо уйти отсюда. Надо двигаться. Иначе она потеряет власть над собой.
Без шляпки, пальто и без всякой цели она выскочила из дому и пошла вперед, не замечая ничего вокруг. Вечер стал совсем холодным, и в воздухе пахло морозом. В ярком сиянии почти полной луны свет газовых фонарей казался слабым и болезненно-желтым.
Она все шла и шла, сворачивая с одной улицы на другую. Вокруг менялись кварталы, районы и языки вывесок. Она ничего не видела и не обратила внимания даже на ярко-красные, плещущие на ветру вымпелы в Чайнатауне. Язык вывесок снова изменился, но она не заметила этого и все шла и шла в надежде хоть немного заглушить боль.
Прошло немало времени, прежде чем она успокоилась и обрывки мыслей перестали мелькать у нее в голове с такой бешеной скоростью. Она замедлила шаг, потом остановилась и огляделась. Перед ней тянулась длинная улица, застроенная высокими жилыми домами. Кирпичные фасады были обветшалыми и грязными, и все вокруг пропахло какой-то гадостью. Она посмотрела назад и не увидела ни одного знакомого дома, перекрестка, реки или моста, по которым могла бы сориентироваться. Стало ясно: она безнадежно заблудилась.
Немного постояв, женщина осторожно пошла вперед. Следующая улица тоже оказалась совсем незнакомой и упиралась в крошечный сквер — скорее просто в площадку, поросшую жухлой травой. Она встала посредине, стараясь понять, где находится. От сквера в разные стороны разбегалось не меньше шести улиц. По какой ей идти? По той же, которая привела ее сюда? Как она найдет свой дом?
А потом на одной из улиц вдруг показалось какое-то странное пятно света, плывущее в воздухе. Она испуганно замерла. Пятно приближалось к ней, и скоро она увидела, что это не свет, а лицо и что лицо это принадлежит
Не в силах отвести глаз, она смотрела, как он приближается. Он тоже взглянул на нее, потом еще раз, а потом вдруг остановился. На таком расстоянии она не могла бы почувствовать его внезапного любопытства, но оно явственно читалось у него на лице. Что он видит? Что он понял про нее?
От страха она была не в силах пошевелиться. Ведь только старый раввин видел, что она не такая, как все.
Было ясно, что надо повернуться и бежать. Бежать прочь от этого человека, который не только смотрел, но по-настоящему виделее и знал про нее уже слишком много. Но она не могла двинуться с места. Весь остальной мир перестал существовать для нее. Ей было необходимо узнать, кто он. Чтоон.
И поэтому, пока незнакомец осторожно приближался к ней, она просто стояла и молча ждала.
До этого момента вечер у Джинна складывался довольно скучно.
Воспользовавшись сухой погодой, он вышел на улицу, но без большого желания. Решил было опять посетить аквариум, но вместо этого оказался в небольшом парке у муниципалитета — скучный кусок газона, прорезанный бетонными дорожками. Оттуда он направился в депо на Парк-роу, низкое длинное здание, покоящееся на массивных балках. Он заглянул внутрь и полюбовался спящими на рельсах поездами, которые утром повезут первых пассажиров через Бруклинский мост.
В Бруклине он еще не бывал и пока не хотел идти туда. Он чувствовал, что должен тщательно дозировать новые впечатления, иначе они скоро кончатся. Джинн хорошо представлял себе, как через десять, двадцать, тридцать лет будет бродить по тем же знакомым бесконечным улицам, не находя на них ничего интересного. Машинально он потер железный браслет на запястье, но тут же заметил это и заставил себя остановиться. Он не хочет, он не станетжалеть себя.
Пройдя вдоль Парк-роу на северо-восток, Джинн понял, что приближается к Бауэри. У него не было желания возвращаться туда так скоро, поэтому он свернул на первом же перекрестке и оказался на узкой улице с запущенными и неопрятными жилыми домами. Здесь было ничем не лучше.
Улица упиралась в большой перекресток, покрытый растрескавшимся асфальтом, а за ним виднелся небольшой скверик. Посредине стояла одинокая женская фигура.
Сначала он увидел только приличного вида женщину, которая в ночной час оказалась на улице одна. Это было странно, но все-таки объяснимо. Что еще удивительнее, на женщине не было ни шляпки, ни пальто, а только блузка и юбка. И почему она так пристально смотрит на него, не упуская ни одного его движения? Может, она не в себе или просто заблудилась?
Дойдя до середины перекрестка, он снова посмотрел на нее, испытывая странную тревогу. Теперь он ясно видел, что женщина была вовсе не человеком, а ожившим куском земли.
Он похолодел. Что это?
Теперь и Джинн не сводил с нее глаз. Неуверенно он вступил на газон и пошел в ее сторону, но, не дойдя несколько шагов, почувствовал, что она напугана и хочет убежать. Он тут же остановился. Воздух вокруг нее пах влагой и еще чем-то темным и плодородным.
— Что ты такое? — спросил Джинн.