Голем в Голливуде
Шрифт:
Белый фургон вернулся.
Джейкоб набрал «Шторы и не только».
Австралийская компания, филиал в Великобритании.
В США не значится.
Покусывая губу, Джейкоб откинулся в кресле.
Снова посмотрел в окно.
Может, дело не в окнах, а в том, какой вид открывался за окнами?
Джейкоб оделся, записал адреса и, взяв камеру, вышел на улицу.
Как и прежде, фургон был пуст.
Джейкоб сфотографировал салон, номера и логотип компании,
Потом достал визитку и на обороте написал:
Привет, я бы хотел повесить новые шторы.
Карточку сунул под «дворник».
Глава двадцать третья
Джейкоб начал с ближайшего адреса. Бывшее жилье Шерри Левек – ветшающий одноэтажный дом – располагалось к западу от автострады и к югу от Вашингтон-бульвара. Кое-какие дома в квартале подновили – результат жилищного бума. Однако дом Шерри был честен: осыпающаяся штукатурка и обшарпанное крыльцо ничего не обещали.
На звонок никто не ответил. Американский флаг, свесившийся над дверью, выгорел до прозрачности. Джейкоб обошел дом, вычисляя окно спальни. Скорее всего, то, что смотрит на задний двор. Джейкоб распластался по стене. Ну и о чем этот вид поведает?
Клевер и мятлик, одуванчики в росе.
Поливалки.
Изгородь.
За ней соседский двор, искореженные качели.
Выше – черные электрические провода, провисшие под тяжестью черных ворон.
Джейкоб безуспешно ждал озарения.
Иное время суток?
Что-то было, но исчезло?
Азарт угас. Джейкоб посочувствовал одиноким и растерянным древним пророкам, вообразившим, что их коснулась Господня длань. Но Бог отдернул руку, и они бестолково топчутся в поднятом им вихре.
Вороны вдруг разом поднялись и, каркая, хлопая крыльями, унеслись на восток.
Сделав несколько фотографий, Джейкоб сел в «хонду» и поехал к бывшему дому Кристы Нокс в Марина-дель-Рей.
Небритый мужчина, ответивший на звонок, потребовал ордер и с лязгом задвинул засов.
Четверть одиннадцатого. Джейкоб послал эсэмэску Дивии.
Та не ответила, он отправил второе послание, о чем сразу пожалел.
Дом в Эль-Сегундо, где в студии обитала Кэтрин Энн Клейтон, снесли и на его месте построили торговый центр. На углу, где она жила и умерла, продавал свое пойло «Старбакс». Джейкоб сделал панорамный снимок с обзором в двести семьдесят градусов, купил низкокалорийный отрубной кекс и кофе без кофеина, отдававший горелым картоном, и вернулся на шоссе в Санта-Монику.
Там удача улыбнулась: бывшая квартира Кэти Уэнзер была свободна и выставлена на продажу. Джейкоб позвонил риелтору, условился о встрече сегодня же.
Закончив разговор, он услышал сигнал ожидающего вызова – звонил отец.
– Здравствуй,
– Захотелось узнать, как ты.
– Я? Нормально.
– Вот и хорошо. Рад это слышать.
– Ладно. У тебя-то все в порядке?
– Все замечательно.
– Ну и славно.
– Да. Просто здорово.
– Прекрасно, абба. Только, знаешь, сейчас я немного занят…
– Чем?
– Что?
– Чем ты занят?
– Я работаю, – сказал Джейкоб.
– Ну да, конечно. По делу.
– Да.
– Как продвигается?
– Неплохо. Медленно, но верно. Давай я попозже перезвоню?
– Конечно, конечно. Только… У меня кончилось молоко. Ты не сможешь купить?
– Молоко, – повторил Джейкоб.
– К завтраку, – подтвердил Сэм.
– А Найджел не сможет?
– Я не спрашивал.
– Так, может, спросишь?
– Можно, только не знаю, найдется ли у него время.
– Абба, уже полдень.
– На завтра, – сказал Сэм. – На завтрашний завтрак.
– Тогда он наверняка успеет. А если нет, вечером я привезу, хорошо? Мне надо бежать.
– Да. Хорошо. Береги себя.
Сэм дал отбой.
Джейкоб в недоумении уставился на телефон. Отец никогда не был занудой. И совсем не умел врать.
Молоко? Да неужто?
Непонятно, с чего вдруг он так настырно расспрашивает о деле, – разве что всерьез обеспокоен состоянием сына. Мысль о том, что беспокойство это небеспочвенно, была неприятна. Ночью кошмары, днем трясет безудержным электричеством.
Нет, это не в счет. Издержки профессии. Он имеет право на кошмары. Потому что играет в гляделки со злом. Он имеет право на азарт. Потому что дело сдвинулось.
В телефонных настройках Джейкоб установил для отца особый звонок. Теперь ясно, каким вызовом можно пренебречь.
Дом, где некогда жила дипломированная медсестра Лора Лессер, был в тюдоровском стиле. Его нынешняя владелица, женщина средних лет, выслушала Джейкоба и, записав номер его бляхи, попросила обождать.
Переминаясь на крыльце, Джейкоб поразмыслил и пришел к выводу, что трехдневный трудовой марафон, взлет, падение, легкий подъем – отголоски усердия. У мании иная структура и не такая стремительная цикличность. Так? Ну да.
Вернулась хозяйка. Насупленная. В полиции подтвердили, что Джейкоб коп, однако название его отдела и возможную цель визита не сообщили. Прежде чем впустить, женщина забросала его вопросами, на которые получила максимально уклончивые ответы. И даже в доме не могла угомониться:
– Так какое, говорите, преступление?
Джейкоб ничего ей не говорил.
– Взломали квартиру.
– О господи! Мы в опасности?
– Ничуть. – Джейкоб миновал прихожую.
– Почему вы так уверены?