Голливудский зоопарк
Шрифт:
Санди и Бранч сидели на несколько рядов ниже у прохода.
Бранч ужасно нервничал. Впереди, через ряд от него, сидел Макс Торп в своем новом фиолетовом смокинге. Рядом с астрологом находился Оливер Ритц. Смуглый, худощавый, сдержанный красавец Оливер сыграл в «Двенадцати ружьях» небольшую роль. Все знали, что он – гомик. До этой недели он, не таясь, жил с одним известным киноактером.
Бранч проглотил комок, подкативший к горлу. Санди нравилась ему сильно, но все же не настолько, чтобы он был готов ради нее погубить все свое будущее.
Останется ли все это у него после сегодняшнего вечера? Или таким способом Макс Торп сообщал ему о их разрыве?
Санди закрыла глаза. Скорей бы начался фильм! Она ненавидела фальшивую суету, экзальтированные приветствия людей, которые не замечали ее, когда она делала первые шаги в кино.
Она уже решила, что после фильма не пойдет с Бранчем на прием. Сошлется на головную боль. Ей все равно, поверит он или нет. Пора кончать с вежливостью, которая дорого обходится ей самой.
Бранч тем временем гадал, можно ли спасти отношения с Максом, отделавшись от Санди и пригласив вместо нее на прием Макса. Он может сочинить какое-нибудь оправдание для девушки и отправить ее домой с шофером.
Он почти решился пробраться к Максу и пригласить его, когда в зале стемнело, и начался фильм.
В фойе Стью Уотермен говорил Майку:
– Мне плевать, куда ты денешь лошадей! Немедленно убери их отсюда!
Телевизионщики уносили свою технику. Толпа растекалась, полицейские ушли.
Стью отхлебнул спиртное из фляги и выругался, поняв что она опустела. Он нуждался в отпуске, его мучила язва. Обслуживание актеров – ужасный способ зарабатывать на жизнь.
Герберт сидел в машине. Его ладони покрылись потом, но он сохранял внешнее спокойствие. Сейчас самое важное – вести себя, как обычно.
Он завел большой лимузин; автомобиль медленно покатился вперед.
Он снова взглянул на часы. С начала фильма прошел ровно час.
Герберт подогнал «линкольн» к стоянке кинотеатра и вышел из него. Открыв багажник, взял оттуда бумажный пакетик и положил его на заднее сиденье. Тщательно запер автомобиль и пошел в кинотеатр.
Чарли не верил, что человек может быть таким болтливым.
С самого начала фильма, говоря уголком своего рта, точно гангстер с юга, Темза комментировала происходящее на экране:
– Видишь этого парня – мы вместе учились в драматической школе – а этот – боже, что за жеребец – он живет с двумя крошками и трахает их двадцать четыре часа в сутки… я не видела тела хуже, чем у этой актрисы, и где только они ее отыскали – посмотри на эти сиськи, они висят, точно уши спаниеля!
– Помолчи, – прошептал он в двадцатый раз. Обиженно поджав губы, она с минуту смотрела на экран, потом произносила:
– Лобковые волосы
– Говорю тебе, – сердито заявил Чарли, – если ты не замолчишь, я оставлю тебя, будешь говорить сама с собой. Я не способен более это выносить.
Темза принялась грызть ноготь. Джек Джулип пообещал сделать ее постоянной гостьей его телепередачи, если она сможет позже прийти к нему домой и обсудить это. Предложение было заманчивым. Как бы сильно ей ни хотелось пойти на прием с Чарли, телепередача, вероятно, обеспечит лучшее паблисити.
– Эй, – сказала она, – посмотри на задницу этого парня; в этом фильме голых ягодиц больше, чем в картине «О, Калькутта!»
Санди лента показалась скучной и безвкусной комбинацией из насилия и секса. Больше в ней ничего не было.
Бранча точно заворожили. Его только что показали крупным планом. Боже, как он фотогеничен! Даже щербинки от ветряной оспы возле рта выглядели неплохо.
Это была его лучшая сцена в фильме: четыре крупных плана, десять реплик.
Герберт прошел по тихому, безлюдному фойе к кассе; за окошечком девушка обтачивала пилочкой ногти и думала о том, насколько она красивей всех кинозвезд, которых она сегодня видела.
– У меня срочное сообщение для мисс Санди Симмонс, – заявил Герберт. – Вы знаете, где она сидит?
Девушка изучающе оглядела опрятного человека в обычной шоферской форме. Сейчас необходима бдительность – столько развелось всяких психов. У нее под ногой была специальная кнопка, которую ей следовало нажать в случае попытки ограбления или при появлении какого-нибудь маньяка. Этот человек, несомненно, заслуживал доверия.
– Я не знаю, где она сидит, – сказала девушка. – Я видела, как она входила в зал. Может быть, это известно парню, который проверяет билеты. Он всегда замечает знаменитостей.
– Где его можно найти?
Герберт невольно бросил взгляд на часы.
– Он сейчас на заднем дворе. Высокий такой. Получив пять долларов, парень немедленно отвел Герберта к тому месту, где сидела Санди.
На экране Бранч медленно расстегивал рубашку, глядя прямо в камеру.
Парень, проверявший билеты, перегнулся через Бранча и громко зашептал:
– Мисс Симмонс, извините за беспокойство, но вас ждет ваш шофер. Он говорит, дело срочное.
– Срочное? – взволнованно спросила Санди. Персонаж Бранча медленно расстегивал джинсы, смотря в камеру.
Санди встала и слегка коснулась Бранча, загипнотизированного своим изображением. Он не поднялся с кресла и лишь подтолкнул Санди, когда она, протискиваясь мимо него, загородила экран.
Камера приближалась к лицу Бранча, которое уже занимало весь кадр. Что Макс испытывает сейчас? – подумал Бранч. Он практически не заметил уход Санди.
– Вот это амбал, – сказала Темза. – Я слышала, он – гомик. Какая жалость! Ручаюсь, я бы…
Чарли встал. Почему он должен сидеть и терпеть все это? Пусть она называет его любыми именами: он уходит.