Гололед
Шрифт:
Всю следующую неделю я разрывался между верфью, где происходила переоборудование Акулы и выездами на просмотр предлагаемых вертолетов. Побитый армейский пятидверный внедорожник Mercedes-Benz G-класса, с брезентовым тентом, нашел Володя. Увидел он его в порту, на складе всевозможного барахла, куда пришел с профбоссом. На предмет покопаться в б/у оборудовании, пригодном для выполнения работ на судне. Босс даже особо торговаться не стал. Ведь битая машина на западе, это металлолом или источник запчастей, которые можно продать, не более того. Да еще армейская и с брезентовым тентом. Поэтому я ее купил — по цене запчастей и получилось недорого. А затем пристроил на ремонт в фирменную стацию
И вот, во время моих метаний, позвонила Сэмэн и пригласила меня оценить новую концертную программу в клубе «Парадиз». Пришлось заехать в пансион для одиноких мужчин, в котором я остановился и переодеться, для вечера, в костюм. Не мальчик, все-таки, чтобы в джинсе бегать по ночным клубам. Метрдотель, весь из себя респектабельный, как в лучших домах Л`aндона и П`oрижа отвел меня за заказанный столик и предложил напитки на выбор. Я попросил кофе с коньяком, пока. Минут через пять появился Лед, видимо разглядывавший меня из укрытия. Он совсем не выглядел усталым дедком, каким всем старался казаться в Симферополе. Обычный европеец среднего класса… если бы не его волчьи глаза. А может быть это только такие как мы, замечаем подобные приметы друг у друга? Вопрос. И еще больший вопрос, чего это он примчался лично? Не соответствует это его положению — мчаться на первый зов малознакомого и подозрительного типа. Должен был сначала прислать доверенного человечка, для предварительного ознакомления с предложением и ситуацией вокруг меня. Криминал поднимает наверх, из своей среды, людей с сильной волей и недюжинным умом. Практически без исключений. Естественный отбор в криминальной среде обитания жесток и последователен, и очень часто ценой ошибки является жизнь или еще что, много хуже. Лед обратился он ко мне по-хамски:
— Мне некогда, давай пой по-быстрому, что тебе нужно.
Я выдержал паузу и посмотрел ему в глаза. После того, как мы поиграли в гляделки сказал:
— Я не пою и не танцую. Где и кто это делает, ты знаешь лучше меня. Это во-первых.
Если ты очень торопишься, то я могу подождать пока ты освободишься, но не дольше двух недель. Второе.
И наконец, скажи слово — я просто встану и уйду. Но может объяснишь, что случилось? Возможно, я смогу помочь.
Лед невозмутимо молчал, только перекатывающиеся желваки скул выдавали его волнение. Наконец он начал говорить:
— Я оказался здесь по личному делу и заодно решил поговорить с тобой. Но, как видишь, неудачно. Короче, я послал сына переговорить с тобой, он учится в Лондоне, по обмену. То, что он мне сын знают единицы и все они дома. Однако и там нашелся иуда, который сдал его Интерполу. Сейчас он сидит в блоке А тюрьмы Санте и мне обещают, что его подсадят в камеры к парочке пидаров с активной формой СПИДа. Если я откажусь от… ну это не интересно, потому как я этого не сделаю.
— За тобой смотрят?
— Нет, государству Франция я не интересен. Интерпол считает, что я у них на крючке. А у наших мусоров руки коротки, чтобы здесь меня вести. Но я все равно проверялся — все чисто.
— Ты с ним уже виделся?
— Нет, пойду завтра вместе с адвокатом.
— Какой там порядок встреч с посетителями? — Я говорил, больше для того, чтобы отвлечь Льда от безнадеги. Пусть успокоится, прекратит злится, начнет думать и действовать. У него то информации много больше, чем у кого-либо. И вдруг, что-то в его ответе меня зацепило.
— Повтори, что ты сейчас сказал.
Он, недоуменно, посмотрел на меня и повторил:
— Встречи проходят без вертухаев. Контроль проводится в коридоре, заключенных метят перед свиданием симпатическими чернилами.
— Кто тебе это сказал?
— Французский адвокат, он уже его посещал.
— Как ты смотришь, на побег?
— Смеешься, оттуда никогда, никто не сбегал.
— Все бывает в первый раз. Ты ведь привез своего адвоката из дома?
— Да, надежный и хорошо прикормленный. Он не сдаст.
— Тогда пошли поговорим. Детально, — сказал я и он не стал задавать лишних вопросов. Его выдержка и опыт.
Я смотрел, как Лед с сыном проходили контроль в аэропорту Шарль-де-Голь и вспоминал перипетии прошедших суток. Стало огромной удачей то, что российский адвокат и Тарас, сын Льда, были примерно одного роста и комплекции. И, из расспросов французского адвоката, мы знали как Тарас был одет на свидании. Поэтому дальнейшее было делом техники многократных репетиций и конечно удачи. В номере гостиницы, я заставил Льда и адвоката повторить их совместные действия, во время свидания, наверное сотню раз. Пока они не добились воспроизводимости результатов, по времени. Тогда стало понятно, что лучшего результата им уже не достичь. Адвоката загримировали под сына Льда. Чтобы приобретенное сходство с Тарасом не бросалось в глаза смотрителям тюрьмы, то гример приклеил ему на щеку муляж страшноватого шрама. А я предложил еще одеть очки с простыми стеклами. По своим каналам, Лед нашел специалиста, который все эти изменения во внешнем виде адвоката перенес на его фото в паспорте. Смываемой, специальным раствором, краской. Для отвлечения внимания охраны от лица, адвоката одели в яркую куртку и шляпу с широкими полями. Предварительно, нужно было довести охранников до такого состояния, чтобы они желали избавиться от неприятных посетителей и как можно быстрее. Поэтому Лед и адвокат устроили в коридоре целое представление. Они требовали у охраны пропустить их вне очереди, так как могли опоздать на авиарейс из аэропорта Бове. И в подтверждение всего этого, настойчиво показывали дежурному офицеру надзирателю билеты, мешая тому тщательно сличать фото на документах с оригиналом.
Дальше было просто. Адвокат и арестант поменялись куртками и головными уборами. Лед переклеил Тарасу шрам с лица адвоката. А сын, в довершение преображения, одел очки и взял портфель адвоката. Последовало трогательное прощание, на виду у зашедшего надзирателя и адвокат с отцом заключенного срочно покинули тюрьму, боясь опоздать на самолет. Теперь нам действительно нужно было спешить, только на рейс самолета вылетающего из аэропорта Шарль-де-Голь, а не Бове и не в Москву, а в Питер. В этот аэропорт мы и помчались, на предварительно арендованной машине с Тарасом за рулем.
А адвокат отправился в камеру тюрьмы Сантэ и только вечером признался в содеянном. Он объяснил свой поступок тем, что страшные русские гангстеры пригрозили уничтожить его семью, если он не выполнит все их требования. Затем потребовал общения уже со своим адвокатом. И действительно, адвокат адвоката появился буквально через пять минут после звонка на его мобильный телефон. Было такое впечатление, что тот ждал этого звонка, прямо у ворот тюрьмы. И это было недалеко от истины.
По дороге в аэропорт, я успел переговорить со Льдом о моем предложении. Причем разговор о нем, начал он сам:
— Так, что ты хотел мне предложить?
— Есть еще две недели на раскачку, не хочется делать серьезное дело наспех.
— А кто сказал, что наспех. Выслушать — не значит согласиться. Надеюсь ты меня понимаешь, моя личная благодарность тебе — это одно, а дело под которое я подписываю людей — совсем другое. И можешь говорить при сыне, он хоть, практически и сбоку от дел, но мозгами участвует.
— Лед, я бы очень хотел, чтобы мое участие в сегодняшнем и предстоящих делах осталось между нами тремя и все.