Голос ночной птицы
Шрифт:
С тем же успехом он мог обращаться к покрытой мешковиной статуе.
— Это абсурд! — возмущенно повернулся он к Бидвеллу. — Все это бесполезно, если она отказывается говорить!
— Тогда нам нужно готовить костер?
— Сэр? — обратился к магистрату Мэтью. — Могу я предложить ей один вопрос?
— Да, давай! — ответил Вудворд, возмущенный всем ходом дела.
— Мадам Ховарт! — Мэтью постарался говорить спокойно и бесстрастно, хотя сердце его билось изо всех сил. — Вы ведьма?
Бидвелл резко, нервозно засмеялся, как будто
— Юноша, более дурацкого вопроса не придумать! Конечно, она ведьма! Не будь она ведьмой, ничего этого нам бы не надо было!
— Мистер Бидвелл? — Мэтью направил на хозяина города весьма холодный взгляд. — Вопрос был для этой женщины, но не для вас. И я буду вам очень признателен, если вы не станете за нее отвечать.
— Что? Ах ты наглый петушок! — Кровь прилила к щекам Бидвелла. — Не будь ты таким недомерком, я бы потребовал удовлетворения за подобное…
— Меня, — заговорила женщина достаточно громко, чтобы привлечь к себе внимание, и Бидвелл тут же замолчал, — меня… сочли ведьмой.
Сердце Мэтью понеслось полным галопом. Он прокашлялся:
— Считаете ли вы себя таковой?
Наступила долгая пауза. Мэтью думал уже, что она не ответит, но тут голова в капюшоне слегка наклонилась.
— Моего мужа у меня отняли. Мой дом и мою землю отняли. — Голос ее был слаб, но ровен; голос молодой женщины, а не высохшей карги, как ожидал Мэтью. — Мою невиновность с меня отняли, и самое душу мою растоптали. До того, как я отвечу на ваш вопрос, ответьте на мой: что у меня еще осталось?
— Голос. И знание правды.
— Правды, — повторила она горько. — Правда в этом селении стала призраком, и жизнь ее давно ушла.
— Слушайте, слушайте! — возбужденно воскликнул Бидвелл. — Она говорит о призраках!
«Тише!» — чуть не рявкнул Мэтью, но сдержался.
— Мадам, находитесь ли вы в общении с Сатаной?
Она глубоко и медленно вздохнула:
— Нет.
— Делали ли вы кукол, чтобы использовать их в чарах или колдовстве? — спросил Вудворд, чувствуя, что он обязан перехватить лидерство в допросе.
Женщина замолчала. Вудворд с неудовольствием отметил, что таким образом она сделала заявление: по какой-то ей одной известной причине она будет говорить только с Мэтью. Он посмотрел на клерка, которому тоже было неловко от подобного поведения женщины, и пожал плечами.
— Куклы, — напомнил Мэтью. — Это вы их сделали?
Бидвелл подчеркнуто фыркнул, но Мэтью не обратил внимания.
— Нет, — ответила женщина.
— Как их тогда нашли у нее под полом? — спросил Пейн. — Я лично их нашел!
— Мадам Ховарт, знаете ли вы, каким образом куклы оказались в вашем доме?
— Нет.
— Суд дурака! — Бидвелл готов был взорваться нетерпением. — Конечно, она будет отрицать свои грехи! Вы что, ждете от нее исповеди?
Мэтью повернулся к капитану милиции:
— Откуда
— Местоположение кукол было увидено во сне Карой Грюнвальд. Не точное местоположение, но то, что ведьма что-то важное спрятала под полом в кухне. Я взял с собой людей, и мы нашли кукол под отставшей половицей.
— Мадам Ховарт еще жила в доме, когда произошло это открытие?
— Нет, она тогда уже была в камере.
— То есть это Кара Грюнвальд сказала вам, где искать? — спросил Вудворд. — Согласно указаниям сновидения?
— Это так.
— Я думаю, что нам стоило бы побеседовать и с мадам Грюнвальд, — решил магистрат.
— Это невозможно! — заявил Бидвелл. — Она, ее муж и четверо их детей уехали из Фаунт-Рояла два месяца назад!
Мэтью нахмурился, потирая подбородок:
— Сколько времени простоял пустым дом мадам Ховарт до того, как были найдены эти куклы?
— Ну… недели две. — Настала очередь Пейна морщить лоб. — К чему вы клоните, молодой человек?
— Ни к чему пока не клоню, — ответил Мэтью с едва заметной улыбкой. — Пока что просто проверяю нивелир.
— Магистрат, я протестую против смехотворного поведения вашего клерка! — Последнее слово Бидвелл чуть ли не прорычал. — Ему не по должности задавать подобные вопросы!
— Ему по должности положено помогать мне, — ответил Вудворд. Его терпение тоже начало истощаться от назойливости Бидвелла. — Поскольку все мы желаем обнаружить в этой ситуации истину, всё, что мой вполне компетентный писец может внести в данный процесс, является — по крайней мере для меня — весьма желательным.
— Истина и так ясна как стекло, сэр! — огрызнулся Бидвелл. — Мы должны предать ведьму смерти — огонь, петля, вода, что угодно — и покончить с этим!
— Мне кажется, еще нужно найти ответы на слишком многие вопросы, — твердо произнес Вудворд.
— Вам нужны доказательства ее ведьмовства? Хорошо, все они здесь налицо, пусть она даже ни слова не говорит! Грин, снимите одежду с ведьмы!
Грузный тюремщик шагнул в камеру. Тут же фигура в плаще прижалась спиной к стене, будто хотела уйти в нее. Грин без колебаний шагнул к ней, занося руку, чтобы схватиться за ткань.
Внезапно женщина подняла правую руку ладонью вперед, уперлась в грудь подходившего.
— Нет, — заявила она с такой силой в голосе, что Грин остановился.
— Действуйте, Грин! — прикрикнул на него Бидвелл. — Разденьте ведьму!
— Я сказала нет! — повторила женщина.
Из складок вынырнула вторая рука, и внезапно ее пальцы заработали возле деревянных пуговиц хламиды. Тюремщик, поняв, что женщина решила разоблачиться сама, отступил, давая ей место.
Пальцы ее оказались проворными, пуговицы расстегнулись. Женщина подняла руки, откинула капюшон с головы, движением плеч освободилась от одежды, сбросила грубую ткань в сено.