Голос в эфире. Истории, которые были услышаны
Шрифт:
Бабушка покрестилась в 85 лет, а в 86 умерла. Перед смертью к ней ездили все мои друзья-священники, причащать, просто так, без моих даже просьб. Просто они считали, что мою бабушку надо навещать. Когда бабушка в больнице, куда я поместила ее обследоваться, заснула с градусником и больше не проснулась, доктор, который успел полюбить ее, позвонил мне и плакал. Когда раздался стук гвоздей, забиваемых в бабушкин гроб, отец Владимир Мишкорез из храма в Останкино сказал: «Я думаю, Бог пристроит ее где-то рядом с Собой, потому что она была очень детским человеком, а Богу очень нужны рядом детские люди!»
Вот так и утешаюсь: есть в раю детские
Татьяна
Татьяна вовсе не была идеальной. Но она пережила то, что не всегда сможет пережить мать: потеряла младшую дочь. Девочке было семнадцать, она писала стихи и хотела работать в редакции, смерть унесла ее быстро и как-то нелепо. Вечером зашла к друзьям, они решили сварить какую-то наркотическую гадость. Для эксперимента попробовала. Ночью болел живот, Танюша спросила, не позвать ли доктора. Дочь отказалась и к утру тихо умерла.
Татьяна стала часто утешаться вином. На плаву ее держала старшая дочь. Она не просто оставалась в жизни, она активно боролась за мать. Она была стойким солдатиком и настоящим бойцом. Но в минуты уныния Татьяна снова гасла. Дочь купила маленький домик, и они ездили сажать там ягоды и цветы. Они и сами были похожи на цветы – две красивые, хрупкие женщины, которые боролись со своим общим горем.
Татьяна звонила мне, и я всегда могла понять, пьет она вино или нет. Однажды она позвонила и начала рассказывать (да, прикинула я опытным ухом: немного выпила, но не сильно): «Сижу, Анька, на даче. Не пью, чесслово. Чищу грибы, что Катька принесла. На улице мрачно, на душе совсем хреново. Чищу и говорю: „Господи, вот я все понимаю в жизни – но зачем, вот объясни мне, зачем Ты забираешь у нас детей? Вон у Машки сын пошел после выпускного с ребятами купаться на речку. Прыгнул с дерева в воду – и все, нашли его через пару дней. Под водой был корень, и парень разбил себе башку. Машка такая хорошая, ну ладно я, я пьяница, а вот Машке за что? Нет, ну скажи: зачем Ты так делаешь?“ И так я прицепилась к этому вопросу: зачем? – что не могу с места сдвинуться, так прямо вопит душа туда, наверх: зачем? И тут – ну не было дома вина, ну правда – такой лучик откуда-то на мои руки, а небо темное, а на мои руки – лучик, и я его вижу, и слышу, как-то всем телом, что ли, всей кожей, не ушами – а ВСЯ как-то слышу: „Они были нужны Мне!“ И все… и мне стало так легче, так легче, Анька…»
Танюшка, пока рассказывала, я слышала это, пила вино. Я почти видела ее, тонкую, маленькую большую девочку, и хотя видела, как она снова наливает в стакан, понимала, что да, этот лучик был ей, именно ей он мог быть!
Тут слышу, пришла домой Катька, ругается – видно, Танюшка выпила уже много, трубку бросила. Я перезвонила позже, Катька сердито и горько сказала, что увезли в больницу. Сердце прихватило – от горя и вина.
Танюшка не вернулась к нам. На ее похоронах плакали даже самые крутые мужики. На отпевание знакомый редакционный фотограф принес дивный портрет – живая, красивая, волосы развеваются. Мордочка детская. «Они были нужны Мне!» – вспомнилось мне сквозь слезы…
Добрые дела
Однажды в восьмом классе мы с подружкой Олей Красниковой решили делать добрые дела. Помаялись в поисках подходящих добрых дел и решили: будем пристраивать бездомных собак. Находить им хозяев. Мы стали собирать собак по дворам, звонить с ними во все двери и спрашивать:
Собаки немного удивлялись нашим усилиям, потому что они привыкли жить во дворах, но в целом не возражали. В общем, путем неимоверных трудов нам удалось пристроить от силы парочку лучших друзей. Занятие это оказалось утомительным, и мы перестроились на перевод через дорогу старушек.
Со старушками было приятнее общаться и в целом дело это было нехлопотным. Главное – дождаться нужной старушки на светофоре и уговорить ее перейти дорогу. Старушки, как правило, были добрые и шли нам навстречу, видимо, понимая, что двум школьницам хочется сделать что-то полезное.
Самые сложные приключения начались у нас, когда мы решили помогать нетрезвым дяденькам нашего городка добираться домой. Мы многое узнали о непростых взаимоотношениях с женами и другими родственниками, и не всегда благодарность сияла на лицах этих жен и других родственников, когда мы доставляли им наших подопечных…
Смешно вспоминать все это! С тех пор прошло много лет. Много добрых дел было задумано, мало что из них реализовано. Как написал Достоевский, формула ада может быть выражена словом «поздно».
Я не сказала Нику, моему коллеге по работе, что он очень талантливый. Ник разбился в машине под Новый год.
Я не отвезла в Японию бабушку, хотя она так любила японскую культуру. И хокку любила. И теперь я тихо молюсь за нее: «Господи! Я просто уверена, что там, где она есть, гораздо лучше Японии. Хотя, может быть, нет таких небоскребов».
Я не отдала подруге Лельке свое платье, которое ей очень нравилось. Это платье я теперь не могу носить, вспоминаю лицо Лельки и ее зависть.
Я прошла мимо многих страждущих, которым можно было бы помочь, и они исчезли с моего горизонта – что с ними теперь?
Я не…
В общем, наверное, мы с Олей Красниковой были немного навязчивы по отношению к бабушкам и беспризорным собакам, но, возможно, именно тогда мы были правы…
Баба Вера
«Я встречалась с подружками, Ванечка!» – говорила баба Вера внуку, когда слишком долго брела домой из магазина.
«Я так долго разговаривала с родственницей, Ванечка!» – сетовала она, когда случайно забывала вешать телефонную трубку.
«Я встретила, Ванечка, такого интересного человека в парке!» – восклицала баба Вера, когда терялась в своих мыслях, а потом и в парке на прогулке.
Теперь еще ей приходилось, когда она слишком долго не могла проснуться и сын с внуком не могли до нее дозвониться, говорить: «Я давно не сплю, просто было некогда: я проверяла свою электронную почту!»
Ее подружек много лет уже не было в живых. Ее родственники – сын и внук – были ее единственными и нечастыми телефонными абонентами. Она не могла надолго зацепить никого в парке. И у нее никогда не было электронной почты. Но мы помним тебя, баба Вера!
И тебе больше не нужно оправдываться…
Зоопарк
Когда у тебя трое детей – думаю, никому не надо объяснять, что ты очень часто попадаешь в такое прекрасное место, как зоопарк. Первый раз я шла, смутно вспоминая, как в детстве мне было жалко верблюдов за то, что они нечесаные и грязные. Льва – за то, что он бегает вдоль маленького вольера и хочет из-за этого всех съесть, всех, кто на воле. Птичек – за то, что их небо стало таким низким.