Голос во тьме
Шрифт:
— Да! — обиженно воскликнула Джен. — Я не спутаю наш гипноз, гипноз под заклятием и это… эту штуку!
— Так что же это за штука? — спросил комиссар. Лонгсдейл задумался надолго и наконец медленно произнес:
— Сильнейшее магическое воздействие на разум. Ни заклятий, ни чар, ни колдовства — только воля, усиленная тысячекратно.
— Чем?
— Не знаю, — вздохнул консультант. — Я не знаю, что может настолько усилить волю одного человека, чтобы он мог так подавлять других.
Бреннон обдумал его слова.
— Почему вы так уверены, что это не колдун и не ведьма?
— О, я же говорил… — нетерпеливо начала Джен, но смолкла по знаку Лонгсдейла.
— Вы не совсем отдаете себе отчет в том, насколько сильно колдун или ведьма отличаются от человека, — мягко сказал он.
— Ну, на вид не особо, — хмыкнул Натан.
— Внешность обманчива.
— Да вы что! — Бреннон скосил глаза на девушку. Когда–то она прямо перед ним превратилась в факел; может, это и есть ее настоящий облик?
— В их жилах неразделимы кровь и магия, — продолжал Лонгсдейл. — Колдуют они так же свободно, как дышат, и оставляют не след заклятия, а свой запах. Люди его не чуют, но ведьмы и колдуны легко различают сородичей по этому запаху.
— Так что же, они совсем не пользуются заклятиями?
— Отчего же? Пользуются, но когда нужно что–то совсем уж конкретное. Иногда заклятиями помогает себе молодняк, еще не освоивший тонкости применения своих сил, — Лонгсдейл пристально посмотрел на Джен. Девчонка нахально фыркнула и скрестила руки на груди с гордым, независимым видом.
— Ну так разве это не наш случай? — поразмыслив, спросил Натан. — Кто–то подчиняет себе людей без всяких там заклинаний. Разве из этого не следует, что этот кто–то — колдун?
— Нет.
— Да почему же?!
— Человеку для чародейства нужны костыли, — терпеливо сказал Лонгсдейл, — в виде заклинаний. Именно заклятие и оставляет тот отпечаток, по которому я узнаю другого чародея. Потому что в нем остается след его личности, ведь для того, чтобы заклятие подействовало, в него нужно вложить силу желания, воображение и волю. Сейчас, когда я осматривал и юношу, и девушку, я не нашел отпечатка конкретного заклятия — я вижу лишь след, оставленный человеком, воля которого вдруг стала сильнее в тысячи раз. Словно ему достаточно сформулировать свое желание, а сила его воли внушит его любому человеку.
— Может это быть получеловек–полуколдун?
— Нет, — резко сказала Джен. — Мы не люди, ваши человеческие самки не могут понести от колдуна, а самцы не оплодотворят ведьму.
Комиссар чуть не поперхнулся. Очевидно, девушку оскорбляло само предположение. Но почему?!
— Почему это? Разве наши мужчины и женщины не могут вызывать у вас, — Бреннон ехидно подчеркнул слово, — желания?
— Могут. Желание — да, дети — нет.
— Разве никто не пытался обойти эту глупость? Ну, влюбился какой–нибудь колдун…
— Они не могут
— И что? — ошарашено спросил Бреннон. — Как это мешает произведению на свет потомства?
— Это — не мешает, — ответила ведьма. — Мешает то, что мы существа разной природы.
— Но… — комиссар задумался. Так, значит, все эти байки о полукровках — просто байки? Женщина не может родить ребенка от «духа из холма»? Или только от колдуна?
— Видите ли, наследственные цепочки… — начал было Лонгсдейл, но Бреннон перебил его:
— А при чем тут душа? Она существует, что ли? Откуда мне знать, я вот не чувствую, что она у меня есть.
— О нет, — тихо сказал консультант, — если б у вас ее не было, вы бы сразу поняли разницу.
Пес чуть слышно вздохнул. Все это время он лежал мордой к двери, в сторону комнаты Маргарет, и выглядел как воплощение нечеловеческой тоски.
— А у вас? — спросил Натан. — У вас она есть?
Джен настороженно заерзала на месте. Консультант задумался, нахмурился, опустив голову, и промолчал.
— Я полагаю, что уже можно допросить мисс Тэй, — наконец заявил он, встал и взял чемоданчик. Пес неохотно поднялся.
— Э… ладно, — пробормотал комиссар, изрядно удивленный. Хотя черт их знает — может, в их консультантских кругах вопросы о душе так же неприличны, как вопросы о белье. — Я приставил к ней двоих, чтоб скрутили, как только она попытается проломить головой стену.
Лонгсдейл кивнул. В голове Натана крутилась какая–то смутная неоформленная мысль, но он никак не мог ее уловить. Он вышел из гостиной следом за псом и ведьмой, вспомнил, что держал что–то в руках, и быстро вернулся за коробкой с медальонами. Вот тут–то его и настигло озарение.
— Эй!
Лонгсдейл остановился посреди лестницы и обернулся на окрик.
— Вы сказали, что закажете нам партию амулетов. В каком это смысле — закажете?
— В обычном, — немного удивленно отозвался консультант. — Вы же не думаете, что я отливаю амулеты, пули для моего оружия и кую себе клинки прямо в подвале моего дома?
— Так вам их доставляют, что ли? — задохнулся Бреннон. — Их кто–то производит на заводе?!
— Ну, насчет деталей не знаю. Мне известен адрес, на который я высылаю заказы.
— Известен? — в бессилье выдавил комиссар. — Известен? Так почему же вы туда не съездите?
На лице консультанта отразилось такое же растерянное изумление, как тогда, когда Бреннон спрашивал его о семье и воспоминаниях.
— А зачем? — искренне удивился Лонгсдейл и стал спускаться. Джен, прикусив губу, недовольно и виновато смотрела на комиссара; взгляд пса был требовательным и пристальным.
«Ладно, — подумал Натан. — Ладно же…»
Глава 7