Голоса Америки. Из народного творчества США. Баллады, легенды, сказки, притчи, песни, стихи

Хазанов Юрий Самуилович

И милая девушка все думала и думала. Думала и думала…

Так долго, думала, что у нас не хватило терпения дождаться, чтобы узнать, кто станет ее женихом. Мы можем только гадать. И вы тоже. А когда угадаете, скажите!

Пересказ Н. Шерешевской

БОРОВ ДЯДЮШКИ ЗИКА

У дядюшки Зика был боров с черным пятном, выкормил он его для себя, а пришлось продавать. Нашелся белый покупатель. Он втиснул борова в фургон и поехал, а боров по дороге выбрался из фургона и домой. Пришел другой белый хозяин — Зик снова борова продал, и опять тот домой прибежал. Наконец

объявился еще один белый, тот взял борова. А первые два покупателя долго искали борова и обнаружили его в хлеве у того, третьего белого хозяина. Спорить начали, потом пошли к дядюшке Зику. Первый спрашивает:

— Ты мне борова продал?

— Да, хозяин, — ответил честный Зик, закурив трубку.

— А мне? — спросил второй.

— Да, хозяин.

— Не у тебя ли я купил борова сегодня утром?

— Да, хозяин, — бесстрастно отвечал Зик, посасывая трубку.

Ну вот, говорят, теперь скажи, кому же принадлежит эта свинья?

Дядюшка Зик удивился, даже трубку изо рта вынул.

— Господи, боже мой! Еще образование имеете, а не можете разобраться в простом деле сами, без меня, бедного негра.

ДОЛГОВЯЗЫЙ ДЖОН

Отчаянные головушки среди негров встречались и в те времена, когда рабство еще не отменили» О них до сих пор рассказывают в негритянских семьях. Вот, например, Долговязый Джон Конкер.

Однажды Джон вез хозяина в бричке. Дело было летом, и вокруг лошади кружились оводы. Один из них вдруг подлетел к хозяину и стал кружиться над его головой. Тот отмахивался–отмахивался. «Что это за мухи такие?» — спрашивает.

— А такие всегда кружатся над лошадьми, ослами и шакалами, — сказал Джон Конкер.

— Мм, много ты знаешь, а вот и надо мной вьется. Или считаешь меня лошадью?

— Нет, хозяин.

— Или ослом?

— Нет, хозяин.

— Или шакалом?

Долговязый Джон ответил так:

— Да что вы, разве я посмею, оводу видней.

Другой раз Джон отличился с поросенком. Хозяин любил жареную поросятину, и часто из кухни шел такой захватывающий запах, что у работников скулы сводило и живот урчал от голода.

Не выдержал Джон Конкер, украл одного поросенка и стал жарить у себя в хижине на плите. Дух пошел замечательный. Все было бы хорошо, да мимо шел хозяин и, ясное дело, почувствовал запах, шедший из всех щелей хижины. Дернул он дверь и к Джону:

— Ну, конец тебе, долговязый!

Тот оторопел, конечно, но тут же нашелся:

— Это не поросенок, хозяин, это кролик. Я его в поле поймал.

Хозяин поднял крышку:

— А это что?

Джон принялся вопить:

— Чудо! Чудо! У меня тут чудо! Скорее священника! Кролик превратился в поросенка!

Его все равно потом пороли, а он кричал под плетью:

— Чудо! Чудо!

Говорят, его потом линчевали, когда он хозяйский дом сжег, но до этого долговязый Джон Конкер много еще разных чудес натворил.

Переводы Л. Яблочкова

КОЛЕСИКО РАДОСТИ

Негритянская народная песня

1. Так и вертится колесико в груди, Так и крутится колесико в груди.. Да, прямо в нем, В сердце моем. Так и вертится колесико в груди! 2. Это радости огромной колесо, Это счастья пребольшого колесо… Прямо в нем, В сердце моем. Это радости огромной колесо! 3. Я от радости, ей–ей, готов кричать, Я от счастия, ей–ей, готов кричать… Счастье в нем, В сердце моем. Я от радости, ей–ей, готов кричать! 4. В сердце страха нет в помине у меня, В сердце грусти нет в помине у меня… Счастье в нем, В сердце моем. В сердце страха нет в помине у меня! 5. Вдвое больше стало смелости во мне, Вдвое больше стало мужества во мне… Радость в нем, В сердце моем. Вдвое больше стало смелости во мне!

Перевод Ю. Хазанова

УГОЩЕНИЕ

Один старик пригласил священника в гости и велел жене зажарить пару цыплят на ужин. Жена зажарила, попробовала, готовы ли, да не удержалась — съела обоих.

К вечеру пришел священник, муж его встретил, усадил за стол и говорит: «Ну давай, жена, тащи угощение, а я за большим ножом пойду».

Жена запричитала:

— Ай–яй–яй, опять он за свое!

— А что такое? — спросил священник.

— Да любит он у священников уши отрезать.

Вскочил священник да бежать. А в тот момент муж вошел. Жена ему и говорит: «Вот ведь, схватил обоих цыплят и домой».

Муж подбежал к двери с ножом в руках и закричал: «Эй, отец святой, может, тебе одного хватит?!» Тот, конечно, припустил еще быстрей. «Не–е–ет! — вопит, — не–е–ет!».

Так вот и бывает, когда люди не понимают друг друга.

Перевод Л. Яблочкова

2

Собранные в этом разделе песни, рассказы, печальные и веселые, отражают период борьбы между Севером и Югом.

Уже после гражданской войны, когда в стране появилось немало энтузиастов — собирателей народного творчества, на Юге стали записываться рассказы со слов тех, кто сам был рабом, или со слов их детей. Некоторые из таких рассказов были ужасающе страшными. Но, рассказанные с усмешкой, с юмором, они становились еще страшнее.

Юмор, клоунада у черных имели особое значение. Это была их защитная маска. Некоторые фольклористы утверждали, что негритянский фольклор — фольклор веселья. Однако прогрессивные фольклористы справедливо видят во многих комических и гротескных сюжетах мотивы протеста, а также поучений. В слабых такие рассказы вселяли надежду, а те, что были посильнее, ждали своего часа, а когда он приходил, бежали навстречу Северной Звезде, навстречу свободе.

Крупнейшей фигурой среди борцов за освобождение негров на Севере в эпоху гражданской войны стал Джон Браун, фермер из Канзаса. В 1859 году он пытался вместе со своими сыновьями захватить правительственный арсенал в Херперс Ферри (Виргиния), чтобы начать немедленное освобождение рабов, но был схвачен и казнен по обвинению в государственной измене. Джон Браун стал героем фольклора северян.