Голоса над рекой
Шрифт:
Узнал он и о гибели Зины Белинской, страшной ее гибели... Он старался не вспоминать об этом - тут надо было или действительно как-то ухитриться не вспоминать или уже сразу умереть.
Буква "П" кончалась так:
"Послала я к тебе, друг мой, связочку, изволь носить на здоровье и связывать головушку, а я тое связочку целый день носила, и к тебе, друг мой, послала:
изволь носить на здоровье. А я, ей-ей,в добром здоровье. А которые у тебя, друг мой, есть в Азове кафтаны старые изношенные и ты, друг мой, пришли ко мне, отпоров от воротка, лоскуточек камочки, а я тое камочку стану до тебя, друг мой,
(Конст.Воробьев, рассказ "Генка, брат мой" - письмо жены мужу, 17 век)
"Р"
Рань, рвануться, раздать, родственники в приемном покое, развидняется,
разнотравье, Requiem, радостные глаза...
Река Сугаклея уходит в камыш,
Бумажный кораблик плывет по реке,
Ребенок стоит на песке золотом,
В руках его яблоко и стрекоза.
(Арсений Тарковский)
"C"
Столько музыки в мире слышится И не слышно столько людей! (В.Коротич)
"С годами человек в чем-то становится тверже, в чем-то мягче, но ни в чем и никогда не становится более зрелым".
(Сент-Бев)
Сова осердилась,
Пошла, не простилась.
"Оглянись, моя Совушка,
Воротись, Савельевна!"
"Не такого я отчества,
Чтоб назад ворочаться..."
(Ольга Чайковская)
"Снова. Грустнее, чем "был". Снова. Грустнее всех слов. Снова".
(Фолкнер)
Сказки пишут для храбрых.
Зачем равнодушному сказка?
Что чудес не бывает,
Он знает со школьной скамьи.
Для него хороша
И обычная серая краска.
Он уверен
Невзрачны на вид соловьи.
Соловьи золотые!.. (Александр Коваленков)
"Т" начиналось так: Такси 89-60. Сбоку были нарисованы шашечки. Это была опять же тема "Росинанта".
Как-то они ехали вечером зимой из их областного города, из клиники после консультации, и что-то сломалось в их машине - она прочно встала. Все проезжали мимо, никто не собирался их спасать. Прошло около 2 часов, наступала ночь. Ей стало плохо. Пришлось принимать лекарства. И вот такси N 89-60, переполненное людьми, остановилось возле них. Пожилой таксист ("Выключите там спидометр!")
долго возился с "Росинантом", пытаясь исправить, но... не вышло; тогда он прицепил "Росинанта" тросом к своей машине и довез домой, до гаража. Денег не взял ни за что. "Бывают чудеса", - сказала она. Муж молчал. Да, такси 89-60...
Только бы обнаружить друг друга рано утром Старыми, слабыми, больными, но живыми.
(Борис Слуцкий)
Твою ненаглядную руку
Так крепко сжимая в своей,
Я все отодвинуть разлуку
Пытаюсь, но помню о ней...
(Александр Кушнер)
Здесь были и очень дорогие, важные для нее слова Достоевского:
"Тут одна только правда, а, стало быть, и несправедливо".
Эти слова тоже были эпиграфом от клуба к "Живи и помни", и эпиграфом очень важным, значительным. Что? Снова Распутин? Снова! А разве нельзя?? А если это надо, если интересно? Очень интересно?? Можно, конечно, было бы написать о Распутине сразу, подряд, но ведь какой здесь закон? Да нет его! А подряд как-то много, читать трудно, так мне кажется, да и эпиграф напомнил именно здесь.
... Я сказала Валентину Григорьевичу,
Распутин вновь махнул рукой: дезертир!
Меня чуть ли не сбила, сразу заговорив, Нина Михайловна Гудыма, одна из наших самых активных и самых боевых сестер; лет, наверное, 50-55-ти, простая женщина, говорящая всегда что думает, думающая, часто вызывающая немыслимой своей откровенностью и прямотой смех, не обращающая на него внимания, часто любого, кем бы он ни был, называющая на "ты", что у нее всегда хорошо получалось - естественно, не фамильярно.
Обращаясь непосредственно к Распутину, она воскликнула: - Да ведь и вы же об этом написали - о СПРАВЕДЛИВОСТИ! Как этот сказал, писатель Достоевский. Вот (достает из кармана своего медицинского халата сложенный вчетверо тетрадный листок, разворачивает его, надевает очки, читает): "Разве это правильно, справедливо?" Это об Андрее, о врачах его. Видите? "Разве это правильно, справедливо? "Сам же вопрос ставишь! (Смех в зале.)
Нина Михайловна досадливо улыбнулась, и - дальше, свое.
– А все это место у вас начинается так: "Как же обратно, под пули, под смерть, когда рядом в своей уже стороне, в Сибири?" Тоже твои слова, а сам удивляешься! (Смех) Мы говорили давеча об этом, но я еще раз говорю, чтобы подчеркнуть. Действительно, мужик, считай, в ограде своей стоит, ему снова под смерть идти, а его в дом не пускают!! Конечно, несправедливо, не по человечеству - каждый скажет.
(Снова вынимает листок, читает): "Ему бы только один-единственный денек побывать дома, унять душу - тогда он опять готов на что угодно". Вот, слышите: ГОТОВ НА ЧТО УГОДНО! ОПЯТЬ!! Это я все из книжки твоей списала (спохватывается: вашей!), это ВАШИ слова, ЛИЧНО ВАШИ! Ну и какой же он дезертир-то? Просто беда у человека вышла, БЕ-ДА... И, главное, из-за чего? Из-за отсутствия милости, простой жизненной милости, жалости самой простой - у врачей тех в госпитале и у вас.
(Распутин в недоумении поднял глаза. Лицо сосредоточено, непроницаемо, строго.
Он закрыт весь, но изумление заметно.) Да-да, я про вас говорю, про вас! В каком смысле? У вас тоже милости нет: вы Гуськова больше нужного плохим сделали! Разве справедливо, что он сподряд одни преступления делает?? То рыбу крадет, то мельницу хотит поджечь, Настене грозит: убью, мол, если скажешь кому про меня, убью, и рука не дрогнет; то теленка при матери его убивает, то оленя, Ну, козулю эту... Сподряд, сподряд, как настоящий разбойник! А ведь Гуськов - не разбойник, он мужик как мужик, между прочим, неплохой, ну, обыкновенный; два ранения перенес, это третье уже, контуженный, всю войну без полгода провоевал, солдат хороший, разведчик, мужики с ним в разведку ходить любили, - а разве это так, так просто? Что же еще нужно-то? А вы? ОТ ВАС ЗАВИСИТ ВЕДЬ! (смех) Ну, рыбу ладно, рыбу пусть бы снял, ну, волком бы повыл - он же настоящего волка этим отпугивал, да тут и вообще завоешь (к Распутину), и ты бы завыл, вы! (в зале быстро обрывающийся нервный смех), но ведь не все же у человека одно хуже другого!.. Разве это СПРАВЕДЛИВО? Ему и так бы хватило, КОЛИ ОН ДЕЗЕРТИРОМ СЧИТАЕТСЯ, вполне бы хватило!.. Разве ты не понимаешь? Дезертир же!