Голоса пьеса ч2
Шрифт:
А он был настоящий герой.
Хрущев.В детстве у меня был друг — шахтер Петр Махиня. Он писал стихи. Я, конечно, товарищи, в поэзии не очень разбираюсь, но, по-моему, это очень хорошие стихи.
Под красным знаменем свободы
Мы прорубаемся в туннель.
Нам не страшны с тобой невзгоды,
У
Дальше не помню, товарищи, но, по-моему, замечательные стихи. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)
Я.Махиню издали миллионным тиражом, цитировали в статьях, защищали по его стихам диссертации.
Юнна Мориц.
Вот и кончилось, ля-ля,
Музыкальное вступленье.
Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли,
Фонтаны били голубые
И розы красные цвели.
Я.Не люблю свою молодость. Там нечего было делать. Только любить и пить. Пить и любить. Проволока ГУЛАГа огораживает не только тех, кто сидит внутри, но и тех, кто гуляет снаружи. В августе 91-го ее прорвало снаружи и изнутри, а сейчас нас снова огораживают со всех сторон, как овец в Шотландии. Скоро каждому присвоят номер, и все будет, как до Ельцина. Ну, что ж, милости просим в стойло.
Брехт.
Шагают бараны в ряд,
Гремят барабаны.
Кожу для них дают
Сами бараны.
Таня Петропавлова.Я поняла. Все это должно исчезнуть.
Анна Колоницкая.Только детей жалко.
Петропавлова.Пожалуй, даже детей не жалко.
Собака Христя.Гав-гав, не сотвори себе кумира!
Студент Билл.Я знаю еще одну заповедь: не бздимо!
Я."Не бздимо!" — таков был девиз нашей юности. А сейчас я замечаю, что многие начинают бздеть, и это мне активно не нравится.
Пастернак.
Не бзди, не бзди, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник,
У времени в плену.
Гоголь.Дрянь и тряпка стал сейчас всяк человек.
Лев Толстой.Настоящая жизнь совершается там, где она незаметна. Никто не видит, как растет трава.
Я.Русские писатели понимали, что невидимая жизнь важнее видимой. Но они еще не знали, что непрожитая жизнь важнее прожитой. Этот опыт — единственный, неповторимый — принадлежит моему поколению. У нас отняли видимую жизнь, и мы жили жизнью невидимой. И теперь я хочу, чтобы все увидели и услышали то, что было скрыто от глаз, — нашу настоящую жизнь. Это еще вопрос, какая из двух жизней должна считаться потусторонней.
Христос.Мир прост, как это движение руки. (Поет.)
В движенье счастие мое,
В движенье...
Шуберт.
Все дальше музыка бежит, все дальше.
Все дальше, все дальше,
Все дальше, все дальше.
Я.
Во сне я горько плакал,
Я волю дал слезам...
Шуберт.Ну, как вам понравилось у меня в гостях, в селенье Хейлиге Крест?
Я.Мне очень у вас понравилось. И лес, и ручей с форелью, и мельница, и осел, который кричал ночью имя Бога.
Осел.И-а! И-а-егова! И-а!
Шуберт.А как вам гравюра в гостиной, где я сижу под кустом в очках, с нотами и что-то сочиняю, а юные дамы за мной игриво подглядывают, придерживая кринолиновые подолы.
Я.Со смыслом гравюрка. Дамы-то вас как раз и не волновали, а дам очень волнует, когда их кто-нибудь не волнует.
Игорь Яркевич.Вот я и говорю, вся эта история с Онегиным — Ленским — Татьяной темна и непонятна. Но стоит предположить, что Онегин и Ленский были как Шуберт, и все становится на свои места. Онегин дамами не интересовался. Его волновали у Ленского "кудри черные до плеч". А Татьяна, естественно, взревновала к Ленскому и заинтересовалась Онегиным. В результате дуэль, где Онегин подстрелил свою — или своего? — пассию.
Я.Ничего подобного. Татьяна любила медведя. "Татьяна — ах, а он реветь". Онегин взревновал ее к медведю, а тут подвернулся Ленский под горячее дуло. И все произошло, как написано.
Лера Нарбикова.Ничего подобного. Просто Татьяна Цемент полюбила Павку Онегина, контра Ленский пробрался на фабрику и выкрал секрет Цемента. Но Ольга Знамя разоблачила контру, и по приговору революционной тройки в составе Тани Цемент, Павки Онегина и Ольги Знамя контру Ленского утопили в проруби возле мельницы. А белогвардеец Пушкин все это приукрасил в своих стихах.