Голоса Серебряного века. Поэт о поэтах
Шрифт:
Разговор был сбивчивый, скачущий. Обо мне — ни одного вопроса. Записываю, что запомнила.
«Люблю физику, ее загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть».
«Люблю все большое, ничего маленького. И кошек, а не котят. Кошками не брезгую, пускай спят на голове, как они это любят. Удивительна их манера появляться, осторожность при прохождении между вещами».
«Вы говорите — трудно. Трудно было всем. Новалис [211] сидел в окошке, Гете поздравлял герцогинь с днем рожденья».
211
Новапис (псевд., наст, имя и фамилия Фридрих фон Харденберг; 1772–1801) — немецкий писатель, философ.
«Нечего рассматривать ножки и ручки у красивой женщины, важно общее и целое».
«Глаза у Адалис — аллеи, но куда? В дом отдыха!»
«Книга принадлежит тому, кто её больше любит». (Она это иногда доказывала практически.)
«Это у вас гравюры. Я знаю, что такое гравюра».
«После такого обилия талантов — Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилев, Кузмин, Мандельштам, Ходасевич, — все это сидело за одним столом — природа должна успокоиться! Неудивительно, что сейчас нет имен».
Я сказала, что мне нравится её посвящение Маяковскому — «архангел-тяжеловоз» [212] .
212
Цветаева М. И. Маяковскому. («Превыше крестов и труб…»)
(1921). — В кн.: Цветаева М. И. Указ. соч. Т. 2. М., 1994, с. 54–55.
Для устранения неточности, допущенной О. А. Мочаловой, процитируем две строфы из этого стихотворения:
Превыше крестов и труб, Крещенный в огне и дыме, Архангел — тяжелоступ — Здорово, в веках Владимир! Певец площадных чудес — Здорово, гордец чумазый, Что камнем — тяжеловес Избрал, не прельстясь алмазом.А она? Там во Франции — все на шутке, на улыбке. А вообще — люди, как везде. Приехал в Москву, и опять такая же история. Его самоубийство — прекрасный лирический поступок поэта».
«Я несколько раз выступала в Париже с чтением своих стихов. Был случай — после выступления получила брошь, с нарисованной на ней головой Рафаэля. В приложенной записке одно слово — „Вы“.
Волькенштейн [213] прочитал мне стихотворение своего 5-летнего сына: „Мост кирпичный, черепичный, пичный, пичный мост“. Мне нравится, передает ритм поезда».
213
Вероятно, речь идет о Владимире Михайловиче Волькенштейне (1883–1974) — драматурге и театральном деятеле, преподавателе ВЛХИ им. В. Я. Брюсова. В 1911–1921 годах он работал в литературной части МХТ, был автором пьес преимущественно на исторические темы; в трудах по теории драмы пропагандировал античные образцы и возрождение монументально-героической драмы.
После 1-го посещения я получила от М. Ц. письмо:
«Воскресенье, 8 декабря 1940 г.
Милая Ольга Алексеевна.
Хотите — меняться? Мне до зарезу нужен полный Державин, — хотите взамен мое нефритовое кольцо (жука), оно — счастливое и в нем вся мудрость Китая. Или — на что бы Вы, вообще, обменялись?
Назовите породу вещи, а я соображу.
Я бы Вам не предлагала, если бы Вы очень его любили, а я его — очень люблю.
Есть у меня и чудное ожерелье богемского хрусталя, — вдвое или втрое крупнее Вашего. Раз Вы эти вещи — любите.
Думайте и звоните.
Всего лучшего! Привет Зосе. Она обмен одобрит, ибо кольцо будет закатывать (под кровать), а ожерелье — объест: по ягодке.
М. Ц.»
Обмен совершился в следующий ее приход. Я выговорила право прочесть М. Ц. несколько своих стихотворений. После каждого прочитанного она разливалась потоком попутных мыслей, но в результате прослушанья сказала: «Вы — большой поэт. Я очень редко говорю такие слова. Обычно слушаешь, слушаешь автора и произносишь неопределенные звуки: „Гм, хм, ого, угу“… Но Вы — поэт без второго рожденья, а оно должно быть».
(Рассказ М. Ц. о Бальмонте [приведен] в главе «Бальмонт».)
«Хороша книга Асеева о Маяковском» [214] .
«Ахматова — прекрасный поэт, прекрасная женщина, прекрасная мать», — говорила М. Ц. еще при первом свидании в 1917 году. В этот раз она сказала: «Ахматова на мое письмо ничего не ответила» [215] .
Увидала на столе в парижском издательстве плохой перевод стихотворения Пушкина и тут же сделала новый, вызвавший общее одобрение.
214
Николай Николаевич Асеев (1889–1963) — поэт.
Асеев Н. Н. Маяковский начинается (1940). — Впервые опубл. отдельным изданием (М., 1940). В 1941 году Асеев за эту книгу был удостоен Государственной премии.
215
Опубликованы три письма М. И. Цветаевой к А. А. Ахматовой: от 26 апреля и 31 августа 1921 года, 12 ноября 1926 года. (См.: Цветаева М. И. Указ. соч. Т. 6. М., 1995, с. 200–207)
«Когда мы уехали из Борисоглебского, все наши книги забрал X. Я встретила его теперь, но на мой вопрос о нашем имуществе он ответил насмешливой шуткой».
Был уже январь, на улице продавались елки. М. Ц. сказала: «Что такое елка без Христа!»
«Много раз приходилось бегать по мостам за какой-нибудь селедкой, но (хихикнув) чистить ее, как настоящая горничная, я не умею».
«Аля такая блестящая». (О дочери.)
«„Вас очень любят“, — говорил мне на днях один из при-литературных людей, знаете, из тех, которые везде бывают. — С другой стороны, мне надо продать вязаную кофточку, я не знаю, куда обратиться».
Когда я провожала М. Ц. обратно на метро, она купила в позднем уличном вагончике батон черного хлеба. Рассказывала, как интересно у ней недавно на улице отмерзла нога: «Трык! И часть тела стала бесчувственной. Мясо осталось элегантным».
В 1941 году переводчица Н. Л. Вержейская [216] присутствовала на собрании ПВО в Доме писателей [217] . Рядом с ней сидела незнакомая дама и с ужасом смотрела на противогаз. Потом сказали, что это Марина Цветаева.
216
Наталья Леонтьевна Вержейская (?—1985) — переводчица, член Союза писателей СССР.
217
Вероятно, речь идет о Центральном доме литераторов (ЦДЛ), открытом при Союзе писателей СССР в 1934 году в качестве творческого клуба и культурно-просветительного учреждения. Здание ЦПЛ одним фасадом выходит на Поварскую улицу (д. 50), а другим — на Большую Никитскую (д. 53) и известно в Москве как «Дом Ростовых», описанный в романе Л. Н. Толстого «Война и мир». В 1920-е годы здесь помещался Дворец искусств, а потом Высший литературно-художественный институт имени В. Я. Брюсова. С 1938 по 1947 год организация называлась Клубом писателей, а с 1948 года — ЦДЛ.
Ив[ан] Ник[анорович] Розанов [218] : «Как-то в начале войны я встретил в переулках Никитской [улицы] Марину Цветаеву, такую расстроенную, такую огорченную. Я пытался ее утешить, звал к себе, но она отказалась».
Марина Цветаева эвакуировалась
218
Иван Никанорович Розанов (1874–1959) — литературовед, автор работ по истории русской поэзии, вопросам стихосложения.
219
Последовательность описываемых событий была несколько иной. В августе 1941 года М. И. Цветаева с Муром пароходом прибыли в Елабугу, вскоре она на три дня уехала в Чистополь с надеждой, что ей разрешат поселиться там. В Чистополе Георгий мог бы учиться в интернате, а она сама рассчитывала устроиться судомойкой в столовую Литфонда. Сохранилось заявление М. И. Цветаевой в Совет Литфонда с просьбой об этом. (См.: Саакянц А. А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М., 1997, с. 753)
Под «организацией» подразумевается Союз писателей СССР (СП СССР), организованный в 1932 году — общественная, творческая организация, объединившая профессиональных литераторов. Секретарем СП СССР в 1939–1944 годах был Александр Александрович Фадеев (1901–1956); Николай Семенович Тихонов (1896–1979) — писатель и поэт, занял пост секретаря СП СССР в 1944 году. Н. Асеев, прибыв в Чистополь, вошел в совет эвакуированных писателей.
А. Саакянц предполагала, что М. И. Цветаева «прежде всего зашла к Асееву, ведь она доверяла ему» (см.: Саакянц А. А. Указ. соч., с. 752). О диалоге, приведенном О. А. Мочаловой, в фундаментальном исследовании Саакянц сведений нет. Сомневалась в достоверности подобного разговора и А. И. Цветаева: «Если б так сказал ей, скажем, Асеев — разве бы она написала ему перед смертью письмо, ему и его жене и сестре жены, поручая Мура? Трудно поверить в такое» (Письмо А. И. Цветаевой к О. А. Мочаловой от 18 июня 1962 года. — РГАЛИ, ф. 273, on. 1, ед. хр. 50, л. 2 об.).
А. С. Эфрон в письме к Б. Л. Пастернаку в самых резких выражениях отзывалась об Асееве, который не пришел на помощь М. И. Цветаевой: «Для меня Асеев — не поэт, не человек, не враг, не предатель — он убийца, а это убийство — похуже Дантесова» (Эфрон А. С. О Марине Цветаевой. Воспоминания дочери. М., 1989, с. 455). В комментарии Л. М. Турчинского к этому письму сказано: «Когда Ариадна Сергеевна вернулась из ссылки в Москву, на нее обрушилась лавина всяких слухов о гибели Цветаевой, и ей трудно было разобраться в том — что есть истина. Многие обвиняли Асеева в том, что он, как и Тренёв, отказался помочь Цветаевой с пропиской в Чистополе и устройством на место судомойки в столовой, что по отношению к Асееву, как выяснилось впоследствии, оказалось несправедливым (Подробнее об этом см.: Чуковская Л. К. Предсмертие. — Горизонт. 1988. № 3, с. 41). А то, что он не выполнил предсмертной просьбы Марины Ивановны и не позаботился о ее сыне Муре, — это осталось на совести Асеева» (Там же, с. 476).
Говорят также, что в дороге М. И. сговорилась с женой Григория Санникова [220] повеситься в один и тот же день и час. У Санниковой попал в немецкое окружение горячо любимый муж, и она не надеялась его больше увидеть [221] .
О Муре Эфроне отзывались как о беспринципном проходимце, мечтавшем стать международным шпионом. После гибели матери цепь его скитаний продолжилась. Известно, что он попал в Ташкент, где ему помогал материально Алексей Толстой, где он блистал превосходным французским языком, пьянствовал, где был у него роман. Оттуда он был призван на фронт и убит в одном из первых сражений [222] . Г. В. Адлер, приятель мой, показывал вынутую из кармана убитого записную книжку, подаренную ему товарищем. На заглавном листке — выдержка из сталинской конституции. Георгий Эфрон жил на свете 20 лет [223] .
220
Григорий Александрович Санников (1899–1969) — поэт; занимался в литературной студии московского Пролеткульта, был одним из руководителей литературной группы «Кузница», участвовал в создании Всероссийской ассоциации пролетарских писателей, входил в редколлегии журналов «Октябрь», «Красная новь», «Новый мир»; был участником Февральской и Октябрьской революций, Гражданской и Великой Отечественной войн. Некоторые его стихи военных лет, положенные на музыку, стали популярными песнями.
Елена Аветовна (Аветисовна) Санникова (урожд. Назарбекян; 1891–1941) — переводчица; жена Г. А. Санникова.
221
Борис Алперс писал о Е. А. Санниковой, «будто она несла в себе от рожденья изначальный душевный надлом» (Алперс Б. Искание новой сцены. М., 1985, с. 281). В 1941 году ее угнетала тоска о муже, страх за его судьбу и боязнь того, что дети не переживут голодной и холодной зимы в эвакуации.
О. Дзюбинская вспоминала о встречах с Санниковой в Чистополе, о дружбе Елены Аветовны с Мариной Цветаевой в тот период (см.: Дзюбинская О. Город сердца моего. — В сб.: Чистопольские страницы. Казань, 1997, с. 171); и в частности, об эпизоде, когда Санникова сообщила ей о смерти М. И. Цветаевой: «Из-за угла навстречу мне вышла Санникова, вид ее был ужасен: лапти вместо галош, суковатая палка, черное пальто, застегнутое на все пуговицы: лицо — белое, как бумага. „Оля, вчера в Елабуге повесилась Марина Цветаева“. — И пошла дальше» (Дзюбинская О. Прогулки. — Театр. 1988. № 10). О трагической гибели матери и истории ее взаимоотношений с М. Цветаевой собрал материал и опубликовал статью сын Г. А. и Е. А. Санниковых Дмитрий Григорьевич. Он писал, в частности: «Меньше двух месяцев она прожила после гибели Цветаевой и умерла почти так же, только крюка не было. Поэтому она привязала бечевку от посылки отца к вьюшке печи, а ноги подогнула. Инстинкт жизни был подавлен депрессией» (Санников Д. Г. «Еще меня любите за то, что я умру…» (Марина Цветаева и Елена Назарбекян). — Наше наследие. 1994. № 34, с. 91).
222
После смерти М. И. Цветаевой Г. С. Эфрон уехал в Ташкент. (До этого был короткий период его жизни в Чистополе и в Москве.) В 1943 году он вернулся в Москву, поступил на вечернее отделение Литературного института и одновременно подрабатывал художником-оформителем на заводе. В 19 лет он был призван в армию и через полгода 7 июля 1944 года погиб под деревней Друйка в Витебской области. (См.: Цветаева А. И. Воспоминания. 3-е изд., доп. М., 1984, с. 758–761)
М. Белкина весьма критически отозвалась о воспоминаниях О. А. Мочаловой (конкретно, о фактах, изложенных в конце главы о М. И. Цветаевой), обвинив автора в недостоверности описанных событий. (См.: Белкина М. И. Скрещение судеб. 2-е изд., перераб. и доп. Глава «Мур». М., 1992, с. 360–361)
223
Г. С. Эфрон погиб девятнадцати лет. (См.: ЛВ, гл. 19, примеч. № 13)