Голоса выжженных земель
Шрифт:
— Молодец, — одобрительно кивнул генерал, и девчонка довольно зарделась.
Вооруженная группа на поверхности, все еще абсолютно лояльная Вольфу, являлась далеко не самым малым везением.
— Какова численность группы?
Никита отрапортовала:
— Пять рядовых и один сержант, товарищ генерал.
— Все бабы? — вмешался нахмуренный Валентин Пантелеевич.
— Так точно!
«Похоронная команда», — поморщился Терентьев, но вслух ничего не сказал.
А уже через пять минут блужданий по туннелям он сидел в углу оружейной комнаты и молча смотрел на увлеченных железными игрушками Генриха и Катю. Оба с удовольствием
Давным-давно, когда подземный комплекс только строился, Валентин надеялся, что этим стволам никогда не суждено стрелять… какая непростительная наивность. Но тогда он был молод, горяч, увлечен и даже представить себе не мог, что однажды подземелью суждено спасти его, заодно лишив неба, свободы, памяти. Теперь же пришла пора расстаться с последней ценностью. «Хотя какая это ценность… дряхлая и никому не нужная, даже самому себе».
Мысли путались. Старик пытался вспомнить лица жены и их единственного сына. Но лиц не было, лишь имена, Галя и Максимка, да пустота вместо сердца, да черная дыра воспоминаний. В тот день он послал за ними вертолет, уже понимая, что не успеть, но… И гермоворота закрылись, разделив жизнь на до и после.
Когда время вышло, он сам приказал запечатать Бункер. Нельзя поставить под угрозу жизни сотен людей в обмен на крошечный шанс всего лишь для двоих, пусть и самых любимых человечков. Тот Терентьев свято верил в это и не колебался ни секунды. «Идиот… пустоголовый идиот…» Много позже сумасшедший, полностью двинувшийся от пьянства радист рассказывал, что Ми-8 кружил над убежищем минут пятнадцать и без остановки запрашивал разрешения…
Нельзя верить сумасшедшим, иначе рехнешься сам… Если не знать, не думать, не вспоминать, то можно как-то жить, дышать, верить… Однако скоро они придут за ним, и что он сможет сказать в свое оправдание?
— Валя, что с тобой?
Терентьев не заметил, как к нему подошел не на шутку испуганный Вольф.
— Все нормально, Генрих, просто задумался. Извини.
— Мы слегка подразорили твой схрон. Молодежь соблазнилась заморским М-16, а я не побрезговал одним фрицевским пистолетиком, надеюсь, ты не в обиде? Себе возьмешь что-нибудь?
Терентьев отрицательно покачал головой и тут же посоветовал:
— Радзащиту лучше надеть здесь, дальше начинаются совсем узенькие туннельчики, там будет не развернуться.
— Кстати, — встрепенулся Генрих, — а что с мальчишкой? С Гринько этим перепуганным?
— Кто его в спецхране найдет? Да и кому он нужен? Вот выпровожу вас, потом постараюсь и его наверх вывести. Главное, дождитесь парня… Ну, вам пора. — Валентин Пантелеевич первым протянул руку. Долгих прощаний он не любил.
— Может, передумаешь? — Ответ был хорошо известен Вольфу заранее, но глупый вопрос вырвался сам собой.
— Ты же в курсе: Терентьев решений не меняет. — Старик пытался
— В курсе, Валя, в курсе, но…
— Ты прекрасно понимаешь — поверхность убьет меня на раз. Мне там долго не протянуть. Попартизаню покуда здесь, в своем любимом и уютном подземелье. А там, глядишь, и ты с триумфом вернешься родной Бункер отвоевывать.
Вольф не принял руку старого товарища. Откинув ее в сторону, он крепко обнял Терентьева, несколько раз несильно похлопав по спине.
— Удачи тебе.
— И тебе…
Оба знали, что видятся в последний раз.
Первой в вентиляционный ход залезла Никита, Вольф последовал за ней. Когда его фигура исчезла было в металлическом коробе и Терентьев развернулся, чтобы уйти, сверху показалась голова генерала.
— Валя, давно хотел спросить… Почему ты тогда отрекся от престола в мою пользу?
— Не хотел быть свергнутым. Тобой.
— Я так и думал… Чутье никогда тебя не подводило.
— Сколько… сколько меня не было?
— Ты провалялся в отключке часа три. Наверное, я с дозировкой перемудрил. Но колоть уколы вслепую — не самое простое занятие. Как себя чувствуешь?
Живчик осторожно притронулся рукой к груди и тут же зашипел от боли:
— Вот ведь гребаная змеюка!
— Значит, уже лучше, — со смехом сказал Иван. — Раньше ни говорить, ни ругаться не мог — хрипел только.
— А где этот гад… ползучий?
— Не бойся, мы ушли техническими туннелями — они слишком узкие для него…
Морщась и ежесекундно чертыхаясь, Костя с трудом приподнялся на локтях:
— Как же все болит, кошмар!
Немного отдышавшись, он поискал глазами друга, однако кругом царила непроницаемая темнота и ориентироваться приходилось исключительно по голосу.
— Откуда ты мог знать, — глядя в черное никуда, спросил Живчик, — что там будет технический туннель? Мы ведь успели в последнюю секунду! Ты ведь никогда здесь не был и уверял, что понятия не имеешь, где мы находимся!
В голосе Ивана чувствовались усталость и безразличие:
— Я и сейчас не имею… Костя, что ты хочешь услышать?
— Правду!
— Нет никакой правды, я уже говорил… Услышал в голове слово это дурацкое, «Уроборос», — впервые услышал! — и почему-то стало жутко до чертиков. А потом вдруг четко и абсолютно ясно осознал, что путь к спасению всего один и находится он прямо под носом у чудовища. Вот и все. Ни прибавить, ни убавить.
Живчик разочарованно махнул рукой и менторским тоном заявил:
— Уроборос — это змей такой, из древних мифов, из тех, что задолго До были… Есть сказки и в наше время, что видели или слышали о нем. Мол, что-то важное он охраняет. Нет, постой, как-то не так…
Федотов наморщил лоб и несколько секунд безмолвно шевелил губами.
— Точно, я читал! Правда, книжка оказалась впоследствии липовой — подделкой под более старые записи, сделанные еще до окончания Первой войны. Но, тем не менее, Уроборос там упоминается. Автор уверяет, что на востоке, где-то в районе Втузгородка, действовала секта Всемирного Змея — так Уроборос по-другому прозывается. По их верованиям, Змей защищает выживший мир от того, что сам же охраняет! Уроборос всегда изображается в виде кольца — кусающим или пожирающим свой хвост, и сектанты были уверены, что внутри этого кольца Окончательное Зло, Последний Апокалипсис, что наконец добьет остатки человечества. И только Уроборос до поры до времени сможет ему противостоять. Интересная теория?