Голова королевы. Том 1

Всемогущий министр и любимец короля Генриха VIII, архиепископ Кранмер, давал бал-маскарад в своем дворце в Гэмптоне. Обширный парадный зал был задрапирован пурпурным сукном, галерея для герольдов и музыкантов была увешана богатыми коврами, бесчисленные свечи белого прозрачного воска заменяли дневной свет. Буфетные столы были уставлены бутылками, золотыми бокалами и блюдцами со всевозможными редкими и дорогими кушаньями. Пестрая толпа гостей двигалась и негромко шумела; тут стояли группы разговаривающих, там кавалеры пили вино; в уютных уголках беседовали парочки; в смежной комнате, рядом с банкетным залом, был устроен театр, а галерея вела в сад, где под навесом ветвей и среди благоухающих цветов были накрыты столики с дорогими фруктами и лакомствами.

У входа в эту галерею, в углублении за выдававшейся колонной, стоял высокий, статный мужчина; он скрестил руки на груди и мрачно смотрел на водоворот веселых гостей; но вдруг его глаза оживились, яркая краска ударила в лицо, рукой он схватился за пурпурный занавес, прикрывающий колонну, и поспешил спрятаться за ним.

К галерее приближалась дама. Она пробиралась в толпе с такой беспокойной поспешностью и шла такой воздушной поступью, что две другие маски едва успевали следовать за ней. Одеждой она задела мимоходом занавес, скрывающий мрачного мужчину, но даже и при этом не прямом прикосновении он вздрогнул. Дама скрылась со своими провожатыми в галерее, незнакомец же вышел из ниши, последовал за ней и дикая страсть загорелась в его взоре. Вдруг он почувствовал прикосновение к своей руке.

— Здравствуйте, лорд Варвик, — прошептал изящно одетый молодой человек, — на одно слово… Видели вы сейчас молодую особу в белом атласном платье и синей бархатной маске?

— Зачем она понадобилась вам? — мрачно спросил Варвик, дружески пожимая руку молодого человека.

— Забавный вопрос, милорд! Ведь мы на балу, где молодежь охотится за красотой.

— Сэр Генри, эта добыча не для вас.

— Неужели вы, лорд Варвик, являетесь моим соперником в ухаживании за этой красавицей? Она в галерее. Вы, кажется, последовали за ней?..

При этом говоривший — граф Сэррей — сделал вид, что направляется в галерею.

Однако лорд Варвик схватил его руку с железной силой и с такой порывистой резкостью, что Сэррей поднял свой взор, точно желая потребовать у лорда объяснений его странного поступка.

— Сэррей, — дрожащим голосом прошептал Варвик, — я люблю вас, как родного сына. Не следуйте за ней, говорю вам, тот, кто последует за этой дамой, может поплатиться головой за свою опрометчивость. Влюбитесь в иной прекрасный образ и поспешите забыть тень, за которой я гоняюсь.

— Милорд, если вам угрожает

опасность, то я не отстану от вас. Сын Чарльза Говарда держит сторону Варвиков. Разве я — ребенок, что вы гоните меня, как будто я рискую обжечь здесь пальцы?

Между тем Варвик становился все нетерпеливее.

— Делайте что угодно, — с досадой прошептал он, — оставайтесь только при мне и молчите, если вам сколько- нибудь дорога жизнь.

С этими словами лорд Варвик вступил в галерею, поспешно прошел по ней и остановился на миг у выхода, точно размышляя, куда направить свои шаги. Его темные глаза как будто имели свойство пронизывать мрак неосвещенных частей сада, потому что он внезапно взял свою шпагу под мышку, чтобы та не стучала по земле, поспешно направился к длинной аллее высоких вязов и стал украдкой пробираться там от дерева к дереву, избегая выступать из тени на свет.

Граф Сэррей следовал за ним. Сэр Генри Говард, граф Сэррей, английский Петрарка, был готов везде подозревать романтическое приключение, а тут, конечно, творилось нечто необычайное, полное захватывающего интереса, если гордый, мрачный лорд Варвик крался по саду как вор и предостерег его: в этом деле человек рискует собственной головой.

Между тем Варвик повернул к чаще кустарника и осторожно забрался в нее; заметив, что Сэррей последовал за ним, он стиснул его руку и подал знак молчания.

Сэррей видел, что рука лорда дрожала, и, глянув в сторону, куда смотрел Варвик, различил белое платье, видневшееся сквозь сети ветвей.

Место, где они притаились, было крайне уединенно, и Сэррей не мог сомневаться, что лорд подслушивает тайны людей, пришедших на условленное свидание. Но его удивляло, почему этот гордый, пылкий и смелый человек ограничивался подслушиванием вместо того, чтобы тут же вызвать соперника на поединок.

Так прошло около четверти часа, после чего стали приближаться шаги с той стороны, где Сэррей заметил белое платье.

Шаги приблизились. Сэррей услыхал тихий шепот, а затем в кустарнике произошло движение. Влюбленная парочка подошла настолько близко к притаившимся мужчинам, что Сэррей мог теперь разобрать слова и узнать голос.

— Милая Джэн, — произнес мужской голос, — ты говоришь, что Анна разлюбила меня? Как раз так нашептывала мне Анна для того, чтобы я оттолкнул от себя Екатерину.

Сэррей вздрогнул: голос, произнесший эти слова, принадлежал королю Генриху Восьмому.

— Сэр, — послышался ответный шепот, — Анна любит другого, я знаю это.

— Это — ложь! — раздалось из ближнего кустарника. Парочка в испуге разъединилась, и в тот момент, пылая волнением, бешенством и негодованием, Анна Болейн, королева Англии, предстала перед своим супругом и опять воскликнула: — Это — ложь, Генрих!… О, Боже мой, чем заслужила я это от тебя!

— Миледи, — возразил король, — вы подслушиваете маскарадную шутку, это недостойно вас.

— Генрих, это — больше, чем маскарадная шутка, это — измена… Мой супруг бесчестит себя с одной из моих служанок! Я требую, чтобы Джэн Сеймур немедленно оставила двор…

— Довольно, миледи! — резким, угрожающим тоном перебил супругу король. — Так смела говорить Екатерина Арагонская, а не вы. А так как вы вздумали разоблачить короля, — тут Генрих VIII откинул плащ пилигрима и снял с головы шляпу, широкие поля которой скрывали его лицо, — то вы найдете и судью, который расследует обвинение против вас, заявленное леди Сеймур.

С этими словами он подал руку своей любовнице, и тихий ликующий смех Джэн Сеймур, возвестил оскорбленной королеве торжество победы.