Голова королевы. Том 1

Питаваль Эрнст

— Вы жестоки, но справедливы. Я была бы недостойна моего Генри, если бы колебалась. Лорд Варвик был единственным, последним другом Генри Говарда, передайте же ему, что он может рассчитывать на меня.

Улыбка торжества промелькнула на холодных чертах Маргариты: она одержала победу.

III

Час спустя леди Килдар стояла перед отцом. Граф пришел сам изъявить ей свою волю, узнав от своей супруги, что их дочь не скрывает своего горя по поводу казни Сэррея даже в присутствии принцессы Елизаветы.

Граф Килдар был вспыльчивый,

горячий человек, но именно эта необузданность нрава и заслужила ему королевское благоволение. Он принадлежал к числу тех, которые особенно усердно свирепствовали против католиков, когда Генрих VIII обнародовал новое англиканское вероисповедание. Когда же его представили на суд короля за тяжкие преступления, особенно за сожжение церкви в ирландском городе Кашеле, то граф Килдар заносчиво подтвердил на допросе, что действительно сжег церковь, и прибавил еще с видом упорства: «Я не посягнул бы на эти стены, если бы знал, что в них не находится архиепископ дублинский». Последний, присутствовавший при этом, обратился тогда к королю с такими словами: «Вы видите, ваше величество, что это за человек; всей Ирландии не управиться с ним». — «Так, — произнес Генрих VIII, — тогда будет лучше всего, если он сам станет управлять всей Ирландией!» И граф Килдар был немедленно назначен ирландским вице-королем. Это создало ему влияние, которое приходилось уважать даже самому королю. И Генрих VIII охотно делал это, он облекал властью своих любимцев и бывал неумолим и жесток лишь в том случае, когда затрагивали его слабости.

Граф Килдар рисковал очень многим, если бы его дочь отказалась присутствовать на придворном празднике. Печаль по государственному преступнику являлась в глазах Генриха VIII равносильной самому государственному преступлению, и короля должно было возмутить вдвое сильнее то, что Генри Сэррей приходился родственником казненной королеве.

— Бэтси, — сказал граф, устремив на дочь строгий и мрачный взор, — король будет завтра в пунцовом, ты появишься в тех же цветах, чтобы показать его величеству, что ты раскаиваешься в своем сердечном заблуждении.

— То не было заблуждением, отец, ведь ты сам одобрял мою дружбу с Сэрреем. Так неужели же ты после всего того, что выпало на его долю, можешь требовать от меня такой низости, как преклонение пред убийцей моего лучшего друга?

— Я не требую, чтобы ты это делала искренне, от всего сердца, я хочу, чтобы ты принесла мне жертву, затаив в себе свою скорбь. Я знаю, что требую от тебя тяжелой жертвы, но благоразумие предписывает тебе этот шаг.

— Ты, пожалуй, ошибаешься, отец!… Найдутся честные люди, которые зная мою дружбу с Сэрреем, признают мое согласие на твое предложение неблагородным. Вот например, лорд Варвик…

Лицо графа побагровело.

— Да, — промолвил он, скрипя зубами, — этот Варвик навлек на себя гнев короля тем, что приютил у себя Роберта Сэррея. Он первый будет насмешливо разглашать во всеуслышание что Килдары обесчещены. Лучше остаться бездетным, чем угодить в опалу, в изгнание!

— Ты ошибаешься относительно лорда Варвика! — воскликнула леди Бэтси. — Он, по-видимому,

также находит нужным, чтобы я бывала при дворе. — Молодая девушка вынула из кармана письмо лорда и сказала: — Прочти сначала это, а потом уже осуждай Варвика.

— Письмо от него? — воскликнул пораженный Килдар, узнав графский герб Варвиков.

Граф распечатал письмо и торопливо пробежал глазами строки: его черты становились все серьезнее.

— Это смело, клянусь святым Георгом! — пробормотал он, и его глаза сверкнули. — «Английские лорды не могут идти наперекор Генриху VIII, но они должны подумать о будущем. Если мы станем руководить воспитанием юного Тюдора, то заложим фундамент того оплота, который должен защитить наших детей и внуков от произвола тирана!» Смелая и великая мысль, и я согласен с ней. Но как добиться помилования Варвика? Генрих в ярости, что малолетний Сэррей находится в его замке…

— Я готова помочь горю, отец, — воскликнула Бэтси, — я сама буду просить о том короля…

— Ты согласишься?..

— Разве лорд Варвик не замышляет отомстить за Сэррея, отец? Я буду улыбаться королю, когда мое сердце разрывается от горя и скорби, потому что мщу за Сэррея, исполняю то, чего он хотел.

Граф смотрел на пылавшую воодушевлением дочь, и в нем также заговорило давно дремавшее чувство. Фитцджеральды из Килдара никогда не склоняли головы ни перед каким государем.

Граф прижал к сердцу свою гордую дочь и воскликнул:

— Будь совестью Килдаров! Не Кромвелю суждено отомстить за истекающую кровью Англию, как пел твой Генри, — пэры короны поднимут свой щит, чтобы отразить удары Тюдоров!

IV

На другой день, на торжественном турнире, Бэтси Килдар появилась в пунцовом — то был цвет короля. Хотя горячая краска стыда залила ее лицо, когда она поймала презрительный взгляд принцессы Елизаветы, брошенный на нее с высоты балюстрады, однако ничто не выдало внутренней бури, бушевавшей в груди леди Бэтси, когда к ней приблизился король Генрих.

— Я рад видеть вас, прекрасная леди, — сказал он. — Ваше лицо цветет таким румянцем, как будто оно никогда не знавало слез.

— На него светит солнце! — льстиво ответила леди Килдар.

— Черт возьми, вы ставите меня в тупик! Но вам не отвертеться от меня так легко. Мне рассказывали, будто лорд Варвик был частым гостем у вас, когда в вашем доме бывал Сэррей.

— Ах, ваше величество, соблаговолите разрешить мне замолвить за него словечко, чтобы ему не лишиться на долгое время солнечного луча вашего благоволения.

— Черт возьми, вы, кажется, дурачите меня? Он — бунтовщик, и его голова скоро будет торчать на зубцах Варвик-Кастла.

— Ваше величество, он думал угодить вам, избавив Роберта Сэррея от скорбного впечатления, когда его старшему брату стала грозить ваша немилость.

— И поэтому он прислал мне письмо дерзкого мальчишки с отказом от подданства, вместо того, чтобы доставить его связанным в Тауэр?

— Ваше величество, лорда нет в Варвик-Кастле, случившееся там произошло против его воли.