Головоломка
Шрифт:
Лью вжался спиной в решетку.
Почувствовав прутья, он повернулся и натолкнулся на тупой взгляд парня, сидящего всего лишь в двух футах от него. Поставщики органов! Он окружен профессиональными убийцами.
– Я знаю, чю это такое, - продолжал старик, - со мной им этого не сделать. Ладно. Если ты уверен, что не нуждаешься в аккуратной смерти, ложись на пол за своей койкой. Вещь серьезная.
Койка представляла собой матрас на нескольких пружинах, вмонтированных в цементный блок, являвшийся интегральной частью цементного пола. Лью лег и свернулся клубочком, закрыв глаза руками.
Нет,
Но ничего не произошло.
Спустя некоторое время он открыл глаза, убрал руки и огляделся.
Парень смотрел на него. Впервые на его лице размазалась ухмылка. В коридоре охранник, всегда сидевший на стуле рядом с выходом, стоял за решеткой, глядя на него. Казалось, с интересом.
Лью почувствовал, как краска стала заливать его лицо. Старик подшутил над ним. Он собрался встать...
И в этот момент прогремел взрыв.
Охранника с силой отбросило на решетку, и сейчас его безжизненное тело лежало на полу. Прямоволосый парень пытался подняться из-за койки, тряся головой. Кто-то стонал, и этот стон перерастал в крик. Воздух был полон цементной пыли.
Лью встал.
Кровавые пятна блестели на поверхности, обращенной к точке взрыва. Попытки Лью, хотя и не слишком усердные, обнаружить какие-либо другие следы старика не дали результата.
За исключением дыры в стене.
Он, должно быть, стоял... именно там.
Дыра была достаточно велика, чтобы пролезть в нее, - если, конечно, Лью сумеет туда добраться. Но она находилась в камере старика. Силиконовый пластик взрывом сорвало с решетки между камерами, и их теперь разделяли только металлические прутья.
Лью попытался протиснуться между ними.
Прутья бесшумно завибрировали. Заметив вибрацию. Лью понял также, что засыпает. Он вдавил свое тело дальше между прутьями, зажатый в тиски нарастающей паники и акустических шокеров, включившихся автоматически.
Прутья не поддавались. А вот его тело - да. И он сумел, наконец. Он просунул свою голову в дыру и посмотрел вниз.
Далеко вниз. Достаточно далеко, чтобы у него закружилась голова.
Здание суда представляло собой небоскреб, и камера Лью располагалась почти под самой крышей. Он скользнул взглядом вниз вдоль бетонной стены, усеянной рядами окон по бокам. Никакой возможности достичь этих окон, тем более открыть или разбить их не было.
Шокер постепенно истощал его силы. Он бы уже потерял сознание, если бы его голова находилась в камере вместе с телом. Ему пришлось заставить себя поднять голову и посмотреть вверх.
Он был наверху. Край крыши находился всего в нескольких футах от его глаз. Он не может ее достать.
Он начал выбираться из дыры.
Победит он или проиграет, но банк органов его не получит.
Лучше пусть он разобьется в лепешку. Он сел на краю дыры с протянутыми для баланса ногами внутрь камеры, прижавшись грудью к стене. Затем протянул руки к крыше. Бесполезно.
Подогнув одну ногу под себя и оставив другую в прежнем положении, он сделал рывок, резкий выпад.
Его руки зацепились за край в тот момент, когда он уже начал падать вниз. От удивления он вскрикнул, но было уже поздно.
Крыша здания суда двигалась и вытащила его из дыры раньше, чем он разжал хватку. Лью висел, слегка качаясь взад-вперед над пустотой, уплывая прочь.
Крыша служила пешеходной дорожкой. Он не мог на нее взобраться, не имея опоры под ногами. У него не хватало сил.
Дорожка двигалась в направлении другого здания приблизительно той же высоты. Он сможет его достичь только в таком положении.
И окна у этого здания были иной конструкции. Они не открывались - но возможно, стекло удастся разбить.
Руки отчаянно устали. Так хочется их отпустить. Нет, он не совершил преступления, достойного смертной казни. Он отказывается умирать.
Десятилетиями в XX веке набирало силу движение за отмену смертной казни. Его участники видели перед собой только одну цель: заменить смертную казнь тюремным заключением в каждом штате, в каждой стране. Они убеждали, что убийство за преступление человека ничему не учит: его казнь не удерживает других от совершения такого же преступления, смерть необратима, и невинного человека можно освободить из тюрьмы, если его невиновность будет доказана впоследствии. Убийство не служит во благо, а лишь удовлетворяет общественное чувство мести. Месть, говорили они, недостойна просвещенного общества. Возможно, они были правы.
В 1940 г. Карл Ландштейнер и Александр Виннер опубликовали статью о резус-факторе человеческой крови.
В середине века большинство осужденных за убийство приговаривались к пожизненному заключению или осуждались на меньший срок. Многие впоследствии возвращались в общество, другие нет. Приговоры к смертной казни выносились в некоторых штатах за похищение людей, но трудно было добиться согласия присяжных. Так же обстояло дело с обвинениями в убийстве. Человек, подозреваемый в грабеже в Канаде и убийстве в Калифорнии, протестовал против выдачи его Канаде: смертная казнь в Калифорнии была менее вероятна. Многие штаты в США отменили смертную казнь. Франция тоже. Возвращение преступников к жизни в обществе стало главной задачей ученых-психологов.
Но...
Банки крови уже широко распространились по всему миру.
Уже спасали мужчин и женщин с болезнями почек путем их трансплантации от однояйцовых близнецов. Но не все больные их имели. Французский доктор воспользовался трансплантантами от близких родственников, применяя до сотни признаков несовместимости при предварительной оценке шансов на успех.
Глазная трансплантация стала обычным делом. В результате естественной смерти донора спасали зрение другого человека.
Человеческая кость всегда могла быть трансплантирована, при условии очистки ее от органики. Так обстояли дела в середине века.
В конце века стало возможным хранить любой человеческий орган в течение любого разумного отрезка времени. Пересадка перешла в разряд привычных операций при появлении "скальпеля бесконечной остроты" - лазера. Умирающие завещали свое тело банкам органов. Погребальные конторы не могли этому препятствовать. Но такие подарки со стороны мертвых не всегда оказывались полезными.
В 1993 году Вермонт принял первые законы, касающиеся банков органов. В этом штате смертная казнь никогда не отменялась. И сейчас приговоренный знал, что его смерть спасет многие жизни. Перестало соответствовать истине утверждение, что казнь не служит добрым целям. Сначала в Вермонте.