Головорез
Шрифт:
Это был тощий чернокожий паренек, лет, может, семнадцати, в форме команды «Окленд рейдере» и в их же бейсболке, натянутой по самые уши. Он едва глянул на фото, но Соломон увидел искорку узнавания в его глазах.
— Ты ее знаешь.
— Вообще-то я ее не знаю. Хотя видел сегодня.
— Где?
— А с чего мне тебе говорить?
Ухмыляясь, паренек протянул фото Соломону, который так и сидел на заднем сиденье «линкольна». Вместо того чтобы взять снимок, Соломон схватил паренька за тонкое запястье и сильно рванул. Дилер повалился вперед, ударился головой о верх машины.
— Ух, черт! — выдохнул он.
Соломон продолжал тянуть, пока до пояса не втащил паренька в «линкольн». Рубашка на дилере задралась, и Соломон, как и ожидал, увидел заткнутый за пояс пистолет. Он взял пистолет и взвесил его на ладони. Полуавтоматический «рейвен» тридцать второго калибра. Маленький, но смертельно опасный.
Мальчишка подвывал и извивался, пока Соломон не сунул дуло пистолета ему в ухо. Тогда он замер.
— У меня нет времени на пререкания, — рявкнул Соломон. — Ты немедленно говоришь мне, где эта женщина, или я вышибу тебе мозги.
Сопляк несколько раз открыл и закрыл рот, словно ему не хватало воздуха. Соломон крутанул запястьем, вворачивая парню в ухо холодное дуло.
— Ладно, ладно. Не стреляйте. Она тут рядом. Сразу за углом, на Портной-стрит.
Соломон поднял глаза, в зеркале заднего вида встретился взглядом с Карлом.
— Едем.
— А его ноги будут торчать наружу?
— Тут недалеко.
Карл коротко кивнул. Завизжали шины, когда автомобиль рванулся с места.
— Эй, — взвизгнул паренек. — Эй, приятель.
Он засучил ногами в дорогих кроссовках, пытаясь забраться в машину. Соломон не дал ему этого сделать.
— Эй. Я вообще-то тебе помогаю, приятель.
— Заткнись.
Карл повернул, когда они доехали до Портной-стрит. Вдоль узкой улицы стояли старые автомобили и неказистые двухэтажные дома, с которых, как перхоть, сыпалась высохшая краска.
— Который дом?
— Третий, — буркнул парень. — Справа. Розовый.
Карл подвел «линкольн» к пустому месту у тротуара и тормознул. Тощие бедра мальчишки ударились о раму окна.
— Ой! Ну хватит, приятель!
Соломон повернул голову парня, чтобы видеть его лицо.
— Кто там с ней?
— Не знаю, приятель.
Соломон вытолкнул мальчишку в окно. Тот упал на тротуар и прямо на заднице отполз назад, избегая удара дверцей, которую открыл Соломон.
Кто бы ни находился в этом доме, маскироваться уже не имело смысла. Когда ты на полной скорости влетаешь на улицу на мощном автомобиле с торчащей из заднего окна парой брыкающихся ног, большинство обитателей квартала знает о твоем появлении.
Он направил пистолет на парнишку и приказал:
— Беги.
Парень не заставил себя упрашивать. Он с трудом поднялся на ноги и помчался по тротуару назад, туда, откуда они приехали.
Соломон пошел к розовому дому. Сзади его окликнул Карл, но Соломон не остановился. Теперь он Карлу доверял. Он знал, что машина будет на месте, когда он вернется. Если он вернется. Он переложил пистолет парня в левую руку и вытащил из наплечной кобуры свой собственный, сорок пятого калибра.
В центре розового фасада было выдававшееся
Соломон влетел внутрь, держа оба пистолета в боевой готовности. Он оказался в узкой прихожей — три двери по сторонам и ветхая лестница наверх. За двумя открытыми дверями виднелись пыльные комнаты с убогими диванами и ящиками из-под молока вместо столов. В доме воняло сигаретами, мочой и гниющими отходами.
— Эбби! — крикнул он. — Эбби Мейнс!
Ответа не последовало.
Третья дверь открылась, и в проеме возникла юная чернокожая женщина. Кожа да кости, сонные глаза наркоманки, распрямленные волосы сбились в колтуны. Губы у нее были сухие и потрескавшиеся, а кожа казалась пепельно-серой.
— Ищешь белую девушку? — спросила она так спокойно, что Соломону стало интересно, а заметила ли она вообще направленное на нее оружие.
— Где она?
Женщина указала на лестницу:
— Наверху.
— Кто еще с ней?
— Никого. Они все сейчас ушли.
Повернувшись, она зашаркала прочь, как восьмидесятилетняя старуха, а не как девушка едва ли старше восемнадцати.
Соломон бросился наверх. Эбби Мейнс он нашел спальне. Она лежала на полу, на матрасе, свернувшись калачиком. На ней была только грязная футболка и желтые трусы. Девушка была так худа, что тазовая кость, казалось, вот-вот прорвет землистую кожу. Руки она сложила под подбородком, а волосы закрывали лицо. Она напомнила Соломону бесчувственную женщину, которую он видел в том убогом отеле. Попользовались и выбросили.
Не опуская оружия, Соломон быстро прошел по коридору, заглядывая в другие спальни и грязную ванную. Никого.
Соломон вернулся к лежавшей в беспамятстве Эбби. Убрал свой кольт в кобуру, а пистолет дилера сунул в карман. Пощупал шею Эбби, ища пульс. С перебоями, но есть. Проверил локтевые сгибы и увидел следы от игл.
Чертыхнулся.
Он поднял девушку, как ребенка: она весила не больше девяноста фунтов. Мешок костей.
С верхней площадки лестницы Соломон оглядел прихожую. По-прежнему пусто. Он торопливо спустился с Эбби на руках. Ее голова болталась на тонкой шее, лежавшей на сгибе его локтя. Изо рта у нее воняло, и Соломон старался не вдыхать этот запах, открывая входную дверь.
На крылечке и поблизости на тротуаре никого. Где-то в квартале играло радио, слышался глухой ритм рэпа.
Карл увидел его и выскочил из «линкольна», чтобы открыть дверцу.
Но только он потянул ее на себя, как слева от Соломона защелкали выстрелы. Окно открытой автомобильной дверцы разлетелось вдребезги, и стекло усыпало тротуар.
Карл охнул и круто развернулся, отворот его черного костюма окрасился кровью. Другая пуля просвистела мимо лица Соломона.
Время как будто замедлило ход. «Линкольн» внезапно стал далеким-далеким, и два последних шага до его открытой дверцы превратились в непреодолимую дистанцию под жужжащими, как осы, пулями.