Голубоглазый дьявол
Шрифт:
Он стянул с меня футболку, отшвырнув её в сторону. Пока он срывал с себя рубашку, я двинулась вслепую к гостиной, желая не убежать от него, а лишь найти место удобнее, чем пол в прихожей. Я услышала ревнивый рык и была схвачена сзади. Харди распластал меня по спинке дивана, нагнув вперед, и рванул трико вниз. Я покрылась гусиной кожей и почувствовала, как ледяной комок паники скручивает мой живот. Это было слишком похоже на то, что сделал Ник. Призраки прошлого колебались, ожидая, чтобы ударить. Но я стиснула зубы и напрягла каждый мускул. Харди стоял позади меня, и я чувствовала горячую кожу его тяжелого напряженного стержня между бедер. Я спрашивала себя, насколько далеко отсюда Харди, чтобы помнить, что я боялась делать это так, что именно так меня изнасиловали. Может, он делал это нарочно, чтобы наказать меня, заставить ненавидеть его? Он
– Продолжай, черт тебя побери, - сказала я, срывающимся голосом, – Продолжай. Сделай это.
Но Харди не пошевелился, не считая его руки на моей спине. Рука двигалась вверх и вниз, потом скользнула вдоль талии к моему животу. Он наклонился ко мне, и моя грудь легла в его вторую руку, словно в чашу. Его губы коснулись моих плеч, заскользили вниз по позвоночнику, он стонал и целовал меня, в то время как его пальцы спустились ниже, раскрывая меня. Я задохнулась, расслабляясь и уступая. Я представила его руку с этими звездообразными шрамами на ней…, когда мы были в постели в последний раз, я поцеловала каждую крошечную отметину. И вспомнив, я стала влажной, беспомощно отвечая на прикосновения, аромат, теплоту, которые стали такими родными.
– Сделай это, - сказала я снова, задыхаясь.
Он, казалось, не услышал, поглощенный лаской мягких складок у него под пальцами. Его ноги слегка нажали на мои бедра, раздвигая их шире. Последние следы страха таяли. Я подалась назад, дрожа, чувствуя его жесткую длину. Но он не дал мне того, чего я хотела, продлевая мучительную агонию, пока я не вцепилась в бархат дивана, издавая рыдающие всхлипы. Темнота обернулась вокруг нас прохладным покрывалом, в то время как Харди сконцентрировался на мне. Я всхлипывала, всем существом сосредоточившись в том месте, где были его пальцы, и мои внутренние мускулы сокращались в мучительном ожидании. Он сделал первый толчок, и восхитительное ощущение наполненности окатило волной наслаждения, он вошел еще глубже, в то время как его рука оставалась внизу, поглаживая и поглаживая. Он опустил меня на пол, поставив на колени и прижав к груди. Моя голова склонилась к его плечу. Я поднималась и опускалась, издавая стоны в ритме скольжения тел, пока острое наслаждение не взорвалось внутри, затопив жаркой волной.
Харди позволил мне опереться о свои бедра, крепко прижимая к себе.
Когда мое дыхание замедлилось, он отнес меня в спальню, его власть была бесспорной. Он был абсолютно доминирующим. Это таило в себе некоторую угрозу и в то же время возбуждало и заставляло верить, и это ошеломляло. Я должна была выяснить почему…Я должна была понять…но я не могла думать, пока его руки были на мне. Он встал на колени на кровать и приподнял мои бедра.
Это было словно медленное погружение, одна его рука опустилась к влажному треугольнику между моих бедер. Его поглаживания и поддразнивания, пока он все еще держал меня на весу, с силой бросили меня в новые ощущения, на вершину наслаждения, освобождая и накрывая волной… вновь и вновь. Когда мое наслаждение, наконец, улеглось, Харди опустил меня на спину, я раскрылась для него, и он вошел в меня с силой, с дикими толчками. Я обвила его своими ногами, всем своим существом обожая ощущение его дрожащего тела на моем.
Задыхаясь, он перекатил нас обоих на бок. Я услышала, как мое имя закончило его вздох. Он долго держал меня в объятиях, прижимая ближе. Я ненадолго задремала, положив голову на сгиб его руки. Когда я проснулась, было еще совсем темно. По напряжению в теле Харди я поняла, что он тоже не спит. Я пошевелилась, чувствуя жаркий пульс его напряженной плоти, и разгораясь сама. Его губы покрывали поцелуями мою шею и грудь, словно пробуя их на вкус. Я подтолкнула его за плечи, и он перекатился на спину, позволяя мне оседлать его. Я чувствовала под собой его горячий тугой жар и медленно опустилась на него. Его дыхание со свистом вырвалось сквозь зубы. Он обхватил мои бедра руками, позволяя мне найти нужный ритм. Он принадлежал мне абсолютно… Я знала это, я почувствовала это в тот момент, когда он сдался. Я скакала на нем, давая ему это, и он стонал, двигаясь бедрами навстречу каждому нисходящему движению. Его рука скользнула между моих ног, лаская большим пальцем тугой комочек плоти, пока я не взлетела, и он последовал вслед, выгнувшись подо мной, пронзенный наслаждением. Его рука легла на мой затылок, притягивая к себе, чтобы поцеловать. Поцелуем, приправленным отчаянием.
–
Уже был почти день, когда я проснулась. Я была заботливо укутана в одеяло, а моя одежда, разбросанная вечером, была аккуратно сложена и висела на спинке стула. Я сонно позвала Харди, желая, чтобы он вернулся в постель. Но ответом мне была тишина, и я поняла, что он ушел, оставив меня одну. Я перекатилась на живот, подрагивая от необычных ощущений в теле. По моему лицу скользнула смущенная усмешка, когда я вспомнила предыдущую ночь. Я бы подумала, что это был долгий эротический сон, если бы мое тело не сообщало мне, что это определенно было явью. Я чувствовала себя до странности невесомой, наполненной почти лихорадочным счастьем. Эта ночь отличалась от всего, что я испытывала когда-либо прежде. Секс на новом уровне..более глубокий, более страстный, затронувший меня эмоционально также как и физически. И это затронуло Харди так же, заставив его до смерти напугаться. Я поняла, что Ник всегда расценивал секс, как своего рода подтверждение власти. Я никогда не была человеком для него и уж конечно не той, чьи мысли и чувства имели какое-то значение. В действительности, секс со мной был у Ника ни чем иным, как разновидностью мастурбации. Харди, даже, когда был не ладу с собой, занялся со мной любовью, думая о моих желаниях. И он впустил меня сквозь свои защитные барьеры, пусть и неохотно.
Я больше не верила в задушевную дружбу или любовь с первого взгляда. Но я начинала думать, что очень редко, если вы достаточно удачливы, то можете встретить кого-то, кто будет единственно подходящим для вас. Не потому что он или вы были прекрасны, а потому, что ваши недостатки так хорошо подходили друг к другу, что позволяли двум существам идти в одной упряжке.
Харди никогда не был самым легким в отношениях человеком. Он был сложен, решителен, грубовато скроен. Но я любила в нем эти качества. Я принимала его таким, какой он есть. И несомненно, что и он принимал меня такой, какая я есть.
Зевая, я пошла в ванную, нашла рубашку Харди и надела её. Кофеварка на кухне была уже заполнена всем необходимым, с чашкой и чистой ложкой. Я нажала на кнопку, и воздух наполнился ароматом свежесваренного кофе.
Я подняла трубку и набрала номер сотового Харди. Он не ответил. Я повесила телефон. «Трус», - сказала я беззлобно, - « Ты можешь сбежать. Харди Кейтс, но ты не сможещь скрыться навсегда».
Но Харди избегал меня всю субботу. И хотя я ужасно хотела поговорить с ним, гордость не позволяла мне преследовать его как безумно влюбленный сцинк, техасская ящерица, которая, как известно, укусив человека, не отходила от него ни на шаг. Я полагала, что могу позволить себе быть терпеливой с Харди. Я оставила несколько сообщений на его автоответчике и решила пождать.
Тем временем я получила от Ника электронную почту.
Глава 19
– Это просто какое-то сумасшествие, - пробормотала я, пока Сьюзен читала письмо Ника.
Я распечатала его на принтере и попросила ее посмотреть текст во время нашего субботнего сеанса терапии.
– Он все перевернул вверх дном. Кверх тормашками. Как в «Алисе в стране чудес».
Это были десять страниц, полных обвинений и лжи. Я чувствовала себя грязной и запятнанной после чтения, но более всего разгневанной. Ник представил наш брак так, словно он был несчастной жертвой, а я настоящим монстром. Судя по его письму, я была сумасшедшей истеричкой, к тому же неверной женой, а он изо всех сил старался успокоить меня и мои приступы бешенства. И то, что он в конце потерял контроль над собой, было моей виной, потому что я подвела его к самому краю, отказываясь от его честных попыток поправить наши отношения и направить их в нужное русло.
– Что больше всего выводит меня из себя, - запальчиво продолжила я, - так то, как он все детализировал и как убедительно это звучит... Словно Ник сам верит в собственную чушь. Но это ведь не так? И вообще, почему он написал все это мне? Неужели он думает что я куплюсь на нечто подобное?
Сьюзан нахмурила брови.
– Патологическое вранье очень характерно для нарциссизма... они не заинтересованы в правде. Только лишь в том, что позволит им достичь желаемого. А это внимание. Некое удовлетворение. Так что, если обобщить, Ник ждет от вас реакции. Какой угодно реакции.