Голубой горизонт
Шрифт:
– Внимательно выслушай меня, Том. Не считай Кайзера дураком. Он не шут, каким кажется. Если Джим попадет к нему в руки, это будет трагичный день для всей семьи. Никогда не забывай, что нашего деда казнили здесь на площади.
Утоптанная дорога из Хай-Уэлда к городу проходила через лес высоких деревьев кладрастиса толщиной с колонну кафедрального собора. Едва поместье скрылось из виду, Кайзер остановил солдат. Он взглянул на маленького бушмена у своего стремени, который смотрел на него с искательным выражением охотничьего пса.
– Ксиа! – Это имя он произнес
– Понял, Гвеньяма. – Он использовал слово, выражающее самое глубокое уважение. Оно означало «Тот, Кто Пожирает Своих Врагов». Он знал, что этот титул нравится Кайзеру. – Я знаю, кого они пошлют. Баккат – мой старый соперник и враг. Мне доставит большое удовольствие одолеть его.
– Тогда иди. Будь внимателен.
Ксиа скользнул в лес, неслышный, как тень, а Кайзер повел солдат в крепость.
Дом в Маджубе состоял из единственной длинной комнаты. Низкая крыша покрыта тростником с берегов соседнего ручья. Окна – узкие бойницы в камне, завешенные высушенными шкурами канны и буйволов. В центре земляного пола открытый очаг, в крыше над ним – дыра для выхода дыма. В дальнем углу занавеска из шкур.
– Мы укладывали отца спать за этой занавеской, когда приходили сюда охотиться, – сказал Джим Луизе. – Думали, это заглушит его храп. Конечно, ничего не получалось. Заглушить его храп невозможно. – Он рассмеялся. – Но сейчас там ляжешь ты.
– Я не храплю, – возразила она.
– Даже если и храпишь, это ненадолго. Мы пойдем дальше, как только отдохнут лошади, а я переложу груз и дам тебе более подходящую одежду.
– Сколько на это уйдет времени?
– Нам нужно уйти раньше, чем за нами пошлют солдат из крепости.
– И куда мы пойдем?
– Не знаю. – Он улыбнулся. – Но скажу тебе, когда мы туда доберемся. – Он бросил на Луизу оценивающий взгляд. Рваное платье мало что прикрывало, и она плотнее завернулась в плащ. – Твой наряд вряд ли подходит для обеда с губернатором в крепости. – Джим подошел к одному из тюков, которые Зама сложил у стены. Порывшись в нем, вытащил рулон ткани и парусиновую сумку с рукоделием, в которой оказались ножницы, иголки и нитки. – Надеюсь, ты умеешь шить? – спросил он, неся все это Луизе.
– Мама научила меня шить платья.
– Отлично. Но сначала поедим. Я в последний раз ел, когда завтракал два дня назад.
Зама зачерпнул из трехногого котла, стоящего на углях, похлебки с олениной. Поверх он положил кусок черствой кукурузной лепешки. Джим зачерпнул ложкой похлебку. С полным ртом он спросил у Луизы:
– А готовить мама тебя научила?
Луиза кивнула.
– Она была знатной поварихой. Готовила для губернатора Амстердама и для принца Оранского.
– Ну, тогда здесь у тебя работы непочатый край. Возьмешь на себя готовку, – сказал Джим. – Зама однажды отравил вождя готтентотов, даже не слишком стараясь. Может, по-твоему, это не такое уж большое достижение, но позволь сказать, что готтентоты тучнеют на том, что не могут съесть гиены.
Луиза неуверенно посмотрела на Заму, остановив
– Это правда?
– Готтентоты считаются величайшими лжецами Африки, – ответил Зама, – но до Сомойи им далеко.
– Значит, это шутка? – спросила она.
– Да, шутка, – согласился Зама. – Дурная английская шутка. Нужно много лет учиться, чтобы начать понимать английские шутки. Некоторым это так и не удается.
Когда поели, Луиза расстелила кусок ткани и принялась снимать мерки и кроить. Джим и Зама распаковали вьюки, которые Джим собирал в спешке, разложили и рассортировали их содержимое. Джим с облегчением надел свои сапоги и одежду, а мундир Кайзера отдал Заме.
– Если у нас случится столкновение с дикими племенами севера, сможешь устрашить их мундиром полковника компании, – сказал он Заме.
Они вычистили и смазали мушкеты, потом заменили кремни в их замках. Поставили на огонь котелок и расплавили в нем свинец, чтобы отлить пули для пистолета, отобранного у Кайзера. Мешки с пулями для мушкетов были полны.
– Надо было прихватить по меньшей мере еще пять бочонков пороха, – сказал Зама Джиму, заполняя порохом фляжки. – Если встретимся с враждебными племенами, когда начнем охотиться, этого надолго не хватит.
– Я прихватил бы пятьдесят бочонков, если бы нашел еще двадцать мулов, чтобы везти их, – ядовито ответил Джим. И крикнул в сторону хижины, где Луиза склонилась над расстеленной на полу тканью и куском угля из очага намечала линии выкройки: – Умеешь заряжать мушкет и стрелять из него?
Она удивленно посмотрела и отрицательно покачала головой.
– Тогда придется тебя научить. – Он показал на кусок ткани. – Что ты делаешь?
– Юбку.
– Штаны полезней и потребует меньше ткани.
Луиза вспыхнула.
– Женщины не носят штаны.
– Если они собираются ездить верхом по-мужски, ходить и бежать, как придется тебе, – носят. – Он кивком указал на ее босые ноги. – К твоим новым штанам Зама сделает тебе пару башмаков из шкуры канны.
Луиза скроила штаны очень широкими, и это делало ее похожей на мальчишку. Она подрезала оборванные полы тюремного платья и смастерила из него юбку, которую надевала через голову; юбка доходила до середины бедер. Она подвязала ее широким поясом из сыромятной кожи, который сделал ей Зама. Луиза узнала, что Зама опытный парусный мастер и кожевник. Сапоги, которые он сшил для нее, прекрасно подошли. Они доходили до середины икр, и он стачал их шерстью наружу, что делало их эффектными и подчеркивало длину ног девушки. Наконец, она сшила себе шляпку, чтобы убирать под нее волосы и укрываться от солнца.
На следующий день рано поутру Джим свистом подозвал Драмфайра. Жеребец прибежал с берега ручья, где щипал свежую весеннюю траву. Как всегда играя, он сделал вид, что растопчет хозяина. Джим наградил его несколькими ласковыми оскорблениями, надевая ему на голову повод.
В дверях хижины показалась Луиза.
– Куда ты?
– Замести наш след, – ответил он.
– Что это значит?
– Я должен пройти назад по нашему следу, чтобы убедиться, что погони нет, – объяснил он.
– Я бы хотела поехать с тобой, просто покататься. – Она посмотрела на Трухарт. – Лошади хорошо отдохнули.