Голубые дни

Соколов-Микитов Иван Сергеевич

* * *

Перед последним этапом пути несколько дней живем на далекой полярной станции, построенной в тех самых местах, где когда-то с величайшими трудностями пробирались первые полярные путешественники. Двести лет назад, завершая знаменитый поход, здесь проходил русский штурман Семен Челюскин; таинственной холодной страной любовался путешественник Фритьоф Нансен.

«Я прошел насколько мог дальше, чтобы осмотреть фиорд, — писал об этих берегах знаменитый путешественник, — но конца его видеть не мог. Широкий и величественный канал тянулся в глубь страны, насколько хватал глаз, далеко, далеко к востоку, вплоть до каких-то

голубых гор, которые, казалось, спускались к самой воде…»

Там, где у пустынного, безлюдного берега дикой природой любовались первые путешественники, в теплом и уютном доме нам отвели комнаты. Укладываясь спать в застланные свежим бельем постели, мы весело шутили:

— Точно на полярный курорт прибыли.

— Пожалуй, лучше.

— Нужно дядю Федю и тетю Сашу благодарить. Хозяева они отличные. На редкой станции увидите такой порядок…

О дяде Феде и тете Саше мы слышали еще в дороге. Все полярные летчики хорошо знают гостеприимного хозяина, начальника отдаленной полярной станции, где на перепутье останавливаются самолеты, совершающие рейсы над холодными берегами. Дядю Федю и гостеприимную супругу его добрым словом вспоминают в далекой Москве, в холодной Хатанге, на Чукотке. На своем трудном посту дядя Федя провел суровые годы войны, здесь много лет безвыездно жил и работал.

Новых гостей дядя Федя встречает радушно. Вместе с летчиками мы обедаем в светлой, хорошо убранной общей столовой. Гостеприимный хозяин угощает гостей своей охотничьей добычей — вкусной рыбой и свежей олениной, приготовленной его женою.

После бани и вечернего угощения отправляемся на отдых. Усталым путешественникам приятно протянуть ноги, почувствовать под головой подушку. Засыпая в чистой постели, слышу весенний крик совы, веселое щебетанье пуночек, собравшихся под окошком.

Над неведомой страной

От Таймырского озера нас отделяет теперь небольшое, но очень опасное и трудное пространство. В полярных районах редко удерживается удобная для полетов погода. Зимою и летом обычно скопляются облака, часто свирепствуют затяжные снежные бури. Пролетая над центральной частью Таймырского полуострова, даже в летнее спокойное время полярным летчикам редко приходится полюбоваться неведомой страною. В редкие погожие дни с большой высоты они видят таинственные горные хребты, извилистые, еще неизвестные путешественникам реки, зеркально сияющие горные озера. Под крылом самолета раскрывается обширная гладь Таймырского озера с холодными пустынными берегами.

Живя на далекой полярной станции, наши летчики ежедневно запрашивали по радио погоду. Ответы приходили неутешительные. Над Таймырским озером неизменно бушевала пурга, упорно держалась низкая облачность, препятствовавшая посадке.

Вынужденное ожидание не отражалось на бодром настроении участников экспедиции. Пользуясь свободным временем, ботаники приступили к своей работе. Ежедневно мы совершали экскурсии в тундру, где на каменных россыпях уже перепархивали первые куропатки, а под толщею снега, в ледяных подснежных тепличках, пробуждалась, теплилась жизнь растений…

Воспользовавшись первым благоприятным сообщением об улучшении погоды, летчики торопятся закончить воздушное путешествие. Перед последним этапом пути мы быстро укладываем, грузим в самолет снаряжение. В последний раз тяжело отрывается от снежного поля загруженная машина и, сделав круг, направляется к центру Таймырского полуострова. Прижавшись к стеклам, мы

смотрим вниз. В просветах густых облаков видится покрытая снегом тундра, перерезанная извивами застывшей реки. На заоблачной высоте летим над неведомой горной страною. Молочно-белым безбрежным морем расстилаются внизу облака. В нагромождениях облаков чудятся фантастические картины. Мы видим белые горы, волнистые сказочные долины. Ослепительный солнечный свет даже через стекло режет глаза, отражается на неподвижном крыле самолета. От непрерывного шума моторов и большой высоты немного кружится голова. Точно застыв в ледяном воздухе, плавно плывет над облаками крылатая машина. Странное, еще не испытанное чувство овладевает воображением. Все кажется фантастическим, невиданным, необычайным.

Нашу машину ведет пилот Мальков. Бывалый, опытный летчик не раз пересекал это пустынное, холодное пространство. У Малькова на Севере было много опасных приключений. Спускаясь первый раз над Таймырским озером, в прошлом году он оказался в очень рискованном положении. Пробив облака, самолет мчался в тумане на отвесную каменную гору. Ни на секунду не растерявшись, искусный пилот развернул машину у самой горы и, избежав катастрофы, благополучно сделал посадку.

На минуту я отрываюсь от застывающего, покрытого кристальною изморозью стекла, смотрю на пилота. Спокойно и уверенно он держит штурвал. Трудно постигнуть, как чувствует, находит он в этом заоблачном мире дорогу.

Чувство пространства и времени исчезает. Сколько минут или часов продолжается наш заоблачный полет? Чтобы проверить, смотрю на часы. Судя по времени, где-то внизу, под облаками, должно быть Таймырское озеро конечная цель полета.

На посадку идем неожиданно. Сделав вираж, приглушив моторы, самолет пикирует в облака. Мы как бы проваливаемся в белую холодную пропасть. Клочья тумана стремительно проносятся мимо застывшего, покрытого изморозью стекла. Спускаясь все ниже и ниже (от перемены давления потрескивает в ушах), самолет пробивает толстый слой облаков, летит вслепую. Люди в самолете сидят напряженно. Никто не знает, на какой высоте над землею висят густые, закрывшие озеро облака. На северных берегах озера много высоких гор, опасных каменных останцев, в которые можно врезаться вслепую. Для пилота наступает ответственная, опасная минута.

На мгновение близко вижу снег, черные выступы береговых каменных утесов. На белой пелене снегов движется что-то знакомое, живое. Я узнаю оленей, вижу их спины, ветвистые рога. Испуганные животные беспомощно мечутся в снегу. Успеваю крикнуть своему соседу:

— Олени, смотрите, олени!

Но в одно мгновенье исчезает видение, навсегда засекшись в памяти. Пробив наконец облака, самолет мчится над поверхностью озера. Близко видны голубые тени заструг, острия наносов, похожих на волны. Разыскивая зимовку, на бреющем полете мчится над застывшим озером стремительная машина.

Под самым крылом самолета неожиданно видим утонувшие в снегах крыши поселка, видим людей и собак. Поднимая вихрь снежной пыли, плавно подпрыгивая, касается лыжами, катится по снегу закончившая свой дальний путь машина.

На родине птиц

На озере

28 мая

Ночью последний раз прилетал на озеро самолет. Сквозь сон я услыхал мощный звук приближавшейся машины, одевшись торопливо, вышел на берег, ярко освещенный полуночным солнцем.