Голубые дороги
Шрифт:
Накануне войны, в 1941 году, по инициативе В. Горбатенкова вышла книга «Горький в Смоленске». Он составил эту книгу и написал большую вступительную статью к ней, рассказывающую о пребывании А. М. Горького в Смоленске в 1899 году, о его связях с рабочими и интеллигенцией города. Статья написана живо, увлекательно и в то же время с привлечением большого документально–архивного материала.
В 1947 году книга была переиздана. На обороте титульного листа с левой стороны слова: «Составитель настоящего сборника В. Е. Горбатенков геройски погиб в Великую Отечественную войну 1941 — 1945 гг.» Так книга стала не просто частью памяти об авторе, но и своеобразным памятником
На дискуссии по творческим вопросам, организованной Смоленским отделением Союза писателей в феврале 1941 года, В. Горбатенков высказался остро, полемично, по–боевому. Целый ряд мыслей, прозвучавших в его речи, не потерял своей злободневности и сегодня.
«Страстная полемика, — говорил Горбатенков,_ — свидетельство идейно–тематического и жанрового богатства и разнообразия творчества смоленских писателей.
Именно поэтому требуется разговор деловой, обстоятельный, принципиально–объективный. Мы же выносим суждение о самом важном — о назначении и судьбе литератора. Писательство — это профессия, в которой заключено все: мысль и чувство, кровь и сердце. И напрасно некоторые присутствующие сетовали на мой призыв высказываться по существу, со знанием дела. Иначе как же мы будем обсуждать книги, отдельные произведения, в целом работу писателя!..
Мы подчиняем свой труд общегосударственному делу. И оценивать его должны с точки зрения государственной. Что делаем не так, плохо — надо исправить, правильно подсказать друг другу: как надо, а если получается хорошо — следует отметить, поставить в пример, гордиться удачей товарища. Такой, по–моему, подход необходим…
Критика — дело трудное… Тут требуется трезвый подход, без «перегибания палки» и назойливого навязывания своих ошибочных суждений другим. Здесь ссылались на авторитет А. С. Пушкина в области поэзии. Но он — авторитет не только в области поэзии, а решительно во всех областях искусства и эстетики. Я в данном случае сошлюсь на рассуждения гениального поэта о критике. Вот что говорил он в «Заметках о критике и полемике»:
«Критика — наука открывать красоты и недостатки в произведениях искусства и литературы. Она основана: 1) на совершенном знании правил, коими руководствовался художник или писатель в своих произведениях, 2) на глубоком изучении образцов и на деятельном наблюдении современных замечательных явлений».
Итак, в критике должно руководствоваться знанием правил, коими руководствовался художник, заметьте: знанием правил писателя! — это превосходно сказано, — глубоким изучением образцов и деятельным изучением современных замечательных явлений, затем беспристрастием, желанием найти красоту в созданиях художника, только тогда мы будем в состоянии открывать красоты и недостатки в произведениях искусства и литературы».
В. Горбатенков дал отпор тем, кто нападал на пейзажные стихи Н. Рыленкова, считая их несовременными и ненужными.
«В центре литературного произведения всегда стоит человек, находящийся в определенных связях с отражающей его действительностью. Энгельс в свое время говорил, что эти связи определяют реальные представления людей «либо насчет их отношения к природе, либо насчет их отношения друг к другу, либо насчет их собственных свойств». Так вот, Рыленков в данном случае выражает свои представления «насчет отношения к природе».
Разве пейзажная лирика нам не нужна! И о Фиксине говорят — «мелок», дескать, картинки с натуры. Вот еще Довод: подавай, мол, поэт, сразу большое полотно. А в этом ли дело! Вспомним великих: творили одновременно Лев Николаевич Толстой и Антон Павлович Чехов. Первый, вульгарно выражаясь, разворачивал
Вспомним, далее, Пушкина и, например, Тютчева. Он же по преимуществу — лирик. Что есть у него из больших поэтических созданий? Одна «Урания». Да и та не столь велика. А попробуйте зачеркнуть лирику Тютчева или, скажем, Фета. Не сделаете этого. Они природу великолепно чувствовали. Лирики проникновенные. И роль их в русской классической литературе значительна.
Вообще же говоря, смешно и нелепо отрицать пейзажную лирику. Стихи о природе нам очень нужны.
…Нам следует вооружаться не против пейзажных стихов, если они действительно стихами являются, а против безыдейных экспериментов и легкой прогулки по ответственным темам нашей действительности. Современный писатель не чужд всего прекрасного в жизни, а прекрасное, как сказал Чернышевский, есть сама жизнь, и он никому не позволит отнять у него право на поэтизацию природы. Мы гордимся величием нашей героической эпохи, щедро предоставившей нам безграничные возможности для проявления собственных свойств, интеллекта, эстетических принципов и дарований. Поэт–лирик, живописующий природу с точки зрения восприятия ее новым советским человеком, есть вполне современный поэт, а поэт, не понимающий происходящих событий, не получит признания и титула современного поэта…
Это, впрочем, относится не только к поэзии. Возьмите такого писателя, как Михаил Михайлович Пришвин. Он в нашей литературе настоящий природовед. Его пейзажи очаровательны. И, кажется, больших общественных вопросов он в своем творчестве не касается. А попробуйте на этом основании сказать, что он не современный писатель. Не скажете того.
Неправомерно также обвинять писателя в том, что он преимущественно или даже исключительно разрабатывает историческую тему.
Из зала донесся голос:
— В чем же тогда его современность?
— А в том, — отвечал Василий Ефимович, — как он, в какой исторической интерпретации преподносит эту тему. Раскроет ее с наших позиций, в аспекте марксистско–ленинского истолкования исторического процесса — обрадует советского читателя, не справится с этой задачей — погрешит против правды, исказит действительность. Вот «Правда» на днях положительно оценила «Севастопольскую страду» Сергеева–Ценского. Эпопея эта, как известно, отражает прошлое нашей Родины — Крымскую кампанию 1854–1855 годов. А большой художник, каковым и является Сергеев–Ценский, так рельефно осветил этот трагический период русской истории, так глубоко и правдиво показал героизм русских моряков, силу самого народа, что произведение его звучит вполне современно…
Теперь поставим вопрос так: что крепко на ноги ставит поэта? Его собственный поэтический стиль, лексика, приемы разрешать темы. Мы легко отличаем на слух пушкинский стих от некрасовского, некрасовский — от тютчевского, тютчевский — от брюсовского, не говоря уже о стихе Маяковского. Здесь дело не только в тематике и в самой интонации, во всей инструментовке и архитекторских свойствах стиха…
Найти свой поэтический путь, поставить свой поэтический голос, определить свое рабочее место в поэтическом строю — дело нелегкое. И кому удалось это сделать — хвала и честь ему. Он уже, стало быть, взял первую крепость, за которой последуют новые победы…»