Гомер
Шрифт:
говорит о «муже с Хиоса»). Но Симонид Кеосский это уже V в. до н. э., и, значит, terminus
ad quem для Гомера отодвигается на очень позднее время.
Пиндар, деятельность которого тоже протекает в V в., может быть, в некоторых
местах имеет связь с Гомером. В «Олимпийских одах» (Ol., II.85-90 Schr.) говорится о том,
что Фетида склонила сердце Зевса и что Ахилл убил Гектора, – текст, заставляющий
вспоминать
дяди Ликимния читается одинаково и в «Олимпийских одах» (Ol., VII.25-30), и в «Илиаде»
(II.661-669). Тоже находим и о борьбе Геракла с Посейдоном, Фебом и Аидом (Ol., IX.30-
35 и Ил., V.395-397) (у Гомера здесь, впрочем, только об [74] Аиде). У Пиндара (Ol., X.27-
34) Геракл убивает двух Молионов, Ктеата и Эврита; а в «Илиаде» (XI.709 сл., 750-752) их
намеревается убить Нестор. Тут есть некоторая точка соприкосновения, но, конечно, с
известным расхождением. У Пиндара то же (Ol., XIII.60-65). Главк мыслится сыном
Беллерофонта, что аналогично соответствующему тексту в «Илиаде» (VI.144), где тоже
упоминается Главк, но уже как сын Гипполоха, т. е. внук Беллерофонта. Встреча Аякса и
Гектора для единоборства в «Немейских одах» (Nem. II.14), вероятно, есть отзвук
знаменитого рассказа Гомера об этом единоборстве в «Илиаде» (VII). О Мелеагре
(«Истмийские оды», Isthm VII.32) можно заключить, что он погиб, защищая свою родину.
В «Илиаде» (IX) он тоже защищает свою родину, но о судьбе его ничего не сказано.
Конечно, можно оспаривать связь Пиндара с Гомером в этих текстах, т. к. она очень общая
и наряду с этим встречается у обоих поэтов полное расхождение. Но остальные тексты из
Пиндара о Троянской войне (их около трех десятков) уже совсем никак не связываются с
Гомером.
Остается указать только три текста из Пиндара, где упоминается ни больше и ни
меньше, как сам Гомер. В «Пифийских одах» (Pyth. IV.277 сл.) приводится место из Гомера
(Ил., XV.207 сл.) – «Благо, если посол и совет подает нам разумный». Хотя этот
гомеровский текст приведен у Пиндара с некоторой перефразировкой, но здесь
употребляются те же самые слова и выражения, так что о связи с Гомером здесь не может
быть никакого сомнения. Заметим, однако, что уже по условиям метрики Пиндар и не мог
приводить цитаты из Гомера в цельном и нетронутом виде. В «Немейских одах» (Nem.
VII.21) читаем, что сладкогласный Гомер более поведал об Одиссее, чем тот претерпел на
самом деле. Ясно, что Пиндар читал какого-то Гомера, но с уверенностью сказать, что он
читал именно нашего Гомера, опять-таки невозможно.
25-28, он приписывает Гомеру изображение самоубийства Аякса, которое в нашем Гомере
не содержится. В «Истмийских одах» (Isthm. IV.35-40) опять говорится о самоубийстве
Аякса (у Гомера), но на этот раз с пространным и торжественным прославлением
искусства Гомера. Правда, в «Одиссее» (XI.548-584) имеется эпизод с описанием встречи
Одиссея и Аякса. Аякс гневается на Одиссея за одержанную этим последним победу над
ним и там же имеется намек на его раннюю смерть из-за доспехов. Но никакого
специального изображения самоубийства Аякса здесь нет. Изображение это было в
циклических поэмах, которые Пиндар, очевидно, приписывает тоже Гомеру.
Таким образом, никакое самое внимательное изучение гомеровских отзвуков и
намеков у Пиндара не может заставить нас признать, что Пиндар пользовался нашим
текстом Гомера [75] и что наш текст Гомера в эпоху Пиндара имел свою окончательную
форму.
Перейдем к трагикам.
Нас не должно удивлять то обстоятельство, что у трагиков нет цитат из Гомера. Ведь
было бы странно ожидать, чтобы какой-нибудь герой в трагедии вдруг стал цитировать
Гомера. Трагедия – произведение чисто художественное и совсем не теоретическое; и
поэтому из-за отсутствия в ней гомеровских цитат никакого вывода о положении с самим
Гомером в V в. сделать нельзя. Однако удивительным и, прямо нужно сказать,
потрясающим для филолога обстоятельством является то, что и по своему сюжету
трагедии Эсхила, Софокла и Еврипида почти не имеют никакого отношения к поэмам
Гомера. Сюжетные реминисценции из гомеровских мифов здесь чрезвычайно редки, а по
содержанию своему слишком общи и только с большой натяжкой могут быть связываемы
с какими-нибудь текстами нашего Гомера.
Поразительно то, что из нескольких сот дошедших и не дошедших до нас трагедий
только две действительно развивают гомеровский сюжет, это – «Киклоп» и «Рес»
Еврипида. «Киклоп» развивает сюжет IX песни «Одиссеи», а «Рес» – сюжет X песни
«Илиады». Но «Киклоп» вовсе даже не трагедия, а сатировская драма; «Рес» же, как
думает большинство ученых, даже и совсем не принадлежит Еврипиду. Кроме того, ни та,
ни другая пьеса не играют никакой ведущей роли в творчестве Еврипида: они вполне
третьестепенны. Из нескольких сот трагедий V в. около 60 развивает сюжеты той или