Гомер
Шрифт:
организация, кроме родовой. Если убивают человека, то защищают его только
родственники. Все родовые объединения живут настолько разъединенно, что даже на
войне действуют в [83] значительной мере самостоятельно, порознь делят добычу; да и
нет такой организации, которая бы хранила общую казну или хотя бы имела общий
военный план. Агамемнона плохо слушаются, так что о государстве, собственно говоря,
нет никакого даже и помину.
Вместе с тем, однако, тот социально-исторический
гомеровских поэмах, очень далек от наивного и примитивного общинно-родового
коллективизма и отличается всеми признаками весьма развитой частной собственности и
частной инициативы, правда, пока еще без явного отрыва от родовых организаций.
б) Большое развитие частной собственности и частной инициативы. В
«Одиссее» (XIV.228) мы читаем: «Один человек получает удовлетворение в одних делах, а
другой в других». Такой тезис уже сам по себе достаточно говорит о развитии
потребностей и о большой роли отдельного индивидуума в гомеровском представлении.
Вместе с тем неизбежно начинается и борьба отдельных собственников, которая
зафиксирована в знаменитых словах (Ил., XII.421-423):
... два человека на поле, обоим им общем,
С мерой в руках, меж собой о меже разделяющей спорят
И на коротком пространстве за равную ссорятся долю.
О разнообразии потребностей и о нужде в разных специалистах также читается в
«Одиссее» (XVII.382-385), где идет речь о гадателях, врачах, плотниках и певцах. Но
отсюда вытекает уже большое разделение труда, о чем Гомер постоянно говорит.
в) Большая дифференциация гомеровского общества, его пестрота. Необходимо
прямо говорить о сословиях в гомеровском обществе, поскольку сословия и есть не что
иное, как общность людей, объединенных по тому или иному общественному (например,
профессиональному) признаку на основе либо юридических узаконений, либо хотя бы
обычного права. Энгельс так и пишет: «Греция уже в героический период вступает в
историю расчлененной на сословия» ( Энгельс, Анти-Дюринг, 1948, стр. 165).
2. Сословия.
а) Родовая знать, или аристократия. Здесь обычно эпитеты – «тучные»,
«жирные», «лучшие», «добрые», «богатые». У Гомера мы находим постоянные генеалоги
и от Зевса и взывание к родовой чести. (Например, Одиссей к
526.) Вождь окружается у Гомера обычно своей дружиной, которая относится к нему с
благоговением. Такое положение вождя соединяется еще и с крупным землевладением
(например, рассказ Одиссея о своих богатствах на Крите, Од., XIV, 208 и сл.). Частые
войны и всякого рода [84] предпринимательство вели к обогащению соответствующей
прослойки родовой общины. У Гомера мы находим изображение большой обеспеченности
и роскоши, известного этикета, ораторское искусство, постоянную похвальбу богатствами,
описание частых и обильных пиршеств, намечается ослабление интереса к домашним и
военным занятиям. Все это черты, показывающие разложение родовой общины, процесс
выдвижения отдельных собственников, которые мало-помалу уже освобождались от
родовых организаций и часто мыслили вполне самостоятельно.
б) Развитие обмена и торговли. Старинная родовая община, основанная на
натуральном хозяйстве, конечно, не торговала; а обмен был тогда настолько примитивный,
что вовсе не был ведущим экономическим фактором. У Гомера намечается совершенно
другая ситуация.
На основе натурального хозяйства у Гомера весьма часто происходят разного рода
дарения, которые иной раз приближаются к тому, что в экономике носит название обмена.
Ойней и Беллерофонт обмениваются дарами (рассказ Диомеда, Ил., VI.216-220), также и
сам Диомед с Главком (там же, 232-236). Менелай и Елена получили от египетского царя
Полиба в дар серебряные тазы, два треножника, десять талантов золота, золотую прялку,
серебряную корзину для шерсти (Од., IV.125-132). Сам же Менелай одаряет Телемаха
серебряным кратером, полученным им в свою очередь от сидонского царя (615-619)
Одиссей, являясь под видом странника, в своем вымышленном рассказе говорит о якобы
сделанных им подарках Одиссею, о 7 золотых талантах, серебряном кратере, 12
шерстяных плащах и покровах, а также о 12 льняных плащах и хитонах и 4 рабынях
(XXIV.274-279). Финикийцы дарят серебряный кратер Фоанту на Лемносе, а сын Ясона
Евней выкупает на него у Патрокла сына Приама Ликаона; Ахилл же, наконец, выставляет
этот кратер как премию за победу на состязаниях (Ил., XXIII.741-749).
Что касается настоящей торговли, то о ней упоминается в эпосе крайне редко.
Однако она уже налицо. Ахейцы выменивают у Евнея на Лемносе вино на медь, железо,
воловьи шкуры на коров и рабов (Ил., VII.467-475). Сам Одиссей выдает себя за богатого