Гончаров и Бюро добрых услуг

Петров Михаил

А папаша тем временем, не обращая внимания на ревущую Оксану, спокойно оделся и пообещав в скором времени занести бумаги на развод, удалился. Мать тогда напилась до чертиков и с ней приключилась натуральная истерика. До полночи они с Бориской её успокаивали. А теперь такое...

Так, или примерно так думала Катерина заходя в подъезд отцовского дома, где за прошедший год бывала не больше пяти раз, а Ксюшка и того меньше.

И какого черта её сюда занесло? Что ей здесь понадобилось и как она тут очутилась? Ресторан, где она вчера

планировала напиться недалеко от дома. Спрашивается, кто надул ей в уши и направил её нетрезвые ноги на Литейный? Не иначе как её верная подруга и собутыльница Анка Беликова! У самой проблем выше крыши, так она и окружающим не дает жить!

Дверь открылась после первого же звонка, будто все это время мать стояла по ту сторону и ждала её прихода. От одного только вида Катька отшатнулась. Видно мать недавно пыталась умыться, потому что её кисти и лицо были мокрыми и относительно чистыми, зато светлые волосы, шею и открытую грудь покрывала черная корка запекшейся крови. То же самое было и с руками, начиная от кистей и до короткого рукавчика, все они были в сплошных кровавых разводах. О светло - бежевом платье вообще говорить не приходилось. Создавалось впечатление, что прежде чем предстать перед дочерью она долго и старательно купалась в крови.

– Господи!
– Превозмогая отвращение шагнула в квартиру Катерина.
– С какого мясокомбината ты сбежала? У них бойцы выглядят опрятней.

– Это ещё фантики.
– Через силу улыбнулась Ксюшка.
– Конфетки будут впереди. Посмотри, что творится в комнате. Только не падай в обморок. Зрелище не для слабонервных. Я как увидела, чуть с ума не сошла...

Металлический запах свежей крови чувствовался даже в передней. Решившись, как головою в петлю, Катька просунула нос в гостинную и тут же отпрянула.

Облаченное в бухарский халат тряпичное тело отца лежало посреди комнаты, на лакированном паркете и только его голова с гордым профилем утопала в густом ворсе некогда белого ковра, который уже успел превратился в бурый. В такой же цвет перекрасился и его волос, волнистая седая шевелюра, гордость и предмет поклонения его многочисленных баб. Белым заострившимся носом он нацелился в яркогорящую люстру, но при этом один его глаз строго смотрел на дочку, а другая глазница была плотненько запечатана заспекшейся кровью.

Но это ещё не было самым страшным. Больше всего Катьку потряс глубокий черный ров, что тянулся от уха до уха и пересекал все горло. Эта кровавая вмятина, да ещё торчащая из груди рукоять ножа буквально ввергли Катерину в шок.

– Как ты могла, мама?
– Едва сдерживая тошноту в ужасе прошептала она.
– Это же не просто убийство, это... Это зверство!...Как у тебя рука поднялась?

– Не знаю, дочка, мне и самой все это кажется неправдоподобным и диким.
– В отчаянии заломила руки Оксана.
– Я вообще ничего не знаю.

– Как ты здесь очутилась?

– Не спрашивай, я все равно ответить тебе не смогу.

Я ничего не знаю и ничего не помню. Хоть ты режь меня на куски, хоть в смоле кипяти, полный провал. Я уже и сама силилась, но ничегошеньки вспомнить не могу. Туман!

– Как, совсем ничего?
– Не веря матери удивилась Катерина.
– И свой ресторанчик, куда ты собиралась пойти вместе с Анкой, тоже не помнишь?

– Нет, ресторан помню.
– Уцепилась она за соломинку.
– И ресторан помню, и Анку, и Рафика с Акопом тоже помню, но... но это все, дальше пустота.

– Хорошо, давай по порядку.
– Увлекая мать в спальню, подальше от жуткого зрелища зашла по иному Катя.
– Вы пришли в ресторан и заказали...

– Какая разница, что мы заказали, Катюха?
– Горестно вздохнула непутевая мамаша.
– Надо вызывать милицию и все им честно рассказать.

– Что? Что ты можешь им рассказать?
– Встяхнула она обмякшее и равнодушное тело Ксюши.
– Ведь сама ни черта не помнишь и даже не уверена, что сама убила отца.

– А кто же еще? Третьего-то не было.

– Откуда ты знаешь? Замолчи и вспоминай, что вы заказывали в ресторане?

– Акоп заказал два салата, из овощей и мясной типа "столичного". Еще он велел принести заливную рыбу с хреном, холодное мясо с горошком и маринованные грибочки. Это для начала, под водочку, а потом, примерно через час, он снова подозвал официанта Прошу и на этот раз заказал шашлык. Под него мы пили сухое вино, а потом и коньяк. Когда мы съели шашлык, то Акоп пригласил меня танцевать. Не отпускал минут пятнадцать и говорил всякие глупости.

– А ты при этом стыдливо краснела.
– Не смогла удержаться от язвительного замечания Катерина.
– Ладно, давай дальше.

– А что дальше?
– Потом мы все вернулись к столу и стали решать, где нам лучше продолжить застолье. Насколько я помню, выбор пал на меня. Потом я извинилась и побежала в туалет...Вот и все. Очнулась я уже здесь. Очнулась и от ужаса чуть не сошла с ума. Горел свет, никого не было, а я прямо в платье лежала на Гришкиной груди. Сначала я ничего не поняла, но потом посмотрела на свои руки и сразу сообразила, что Гришку зарезала я. Никогда не думала, что во мне сидит волчица. Господи, что же теперь будет?..

– Про это мы уже слышали.
– Каскад её раскаяний остановила дочь. Давай по существу, вернемся к тому моменту когда ты пошла в туалет. Может быть там произошло, что-то необычное, неординарное?

– А там пописала, если считать это явлением неординарным, то я не знаю...

– Может быть ты встретила там знакомую, или тебя кто - то остановил? Вспоминай!

– Да нет, мне кажется, что в туалете вообще никого не было... Хотя нет... Боже мой!
– Пораженная вдруг вспыхнувшей в её памяти картиной вскричала Оксана.
– Боже, ну конечно же! Но какое это имеет значение? Я не обратила никакого внимания.