Гончаров и Бюро добрых услуг

Петров Михаил

На время оставим убийцу, в конце концов, он простой исполнитель. Нам же с вами гораздо важнее найти непосредственного заказчика. Того человека, кому смерть этих двух бизнесменов сулит самые радужные перспективы. Пока мы знаем имена четверых. Это Екатерина Григорьевна Костенко и Елена Дмитриевна Батурова, которая незадолго до убийства отца ездила в город Княжеск. Эта поездка, почему-то не давала покоя Свиньеву. Прошу это запомнить. Ездила она вместе со своим мужем, Станиславом Александровичем, который как и Бориска Коган, находятся у нас под подозрением. Однако доказать преступный замысел хотя бы одного из них мне представляется весьма затруднительным.

Умные

они, собаки, не в пример нам, господа. Свое черное дело они разработали и спланировали так, что в первом случае ловко подставили алкашку Оксану Костенко, а во втором, несчастного старика Скворцова. Хитрые, подлюги, и нам с ними просто так не совладать. А потому вновь вернемся к нашим убийцам.

По заявлению, соседей Батурова, приятных молодых людей, за несколько часов до его убийства они видели как некая парочка распивала со Скворцовым водку. Это хорошо одетые молодые люди. Его приметы вы знаете, высокий лопоухий парень с непомерно большими ластами. Вместе с ним сидела рыжая высокая девица. Примерно такая же парочка в Питере опоила Оксану.

А теперь позвольте перейти к третьему преступлению, которое произошло буквально у нас на глазах. Я имею ввиду шантаж и вымогательство денег у Инны Николаевны Соколовской, в конечном итоге повлекшее смерть её мужа, Владимира Валентиновича.

Сразу отмечу, что взаимосвязь всех этих трех преступлений, вплоть до сегодняшнего дня, до разговора с Викторией Буровой, казалось мне неоспоримой, но...

– Почему она казалась тебе неоспоримой?
– Бесчеремонно вторгся тесть в стройную цепочку моего словоблудия.
– Почему? Лично я ничего общего здесь не нахожу. Масштабы другие и почерк разный. В первом случае миллионы крутятся, а здесь вонючие четыре тысячи баксов. Батурову и Костенко глотки ножом перерезали, а твои дешевые щипачи из стволов пошмалять любители. Стучишь языком как корова боталом, лапшу нам на уши раскидываешь, а мы с умным видом должны твой бред выслушивать. Кобель брехливый, попугай краснозадый...

– Трудно не согласиться с мнением моего оппонента.
– Поспешил я остановить поток неличеприятных выражений.
– Но я повторяю, господа, что вплоть до сегодняшнего разговора с Викой, сам находился в заблуждении. Действительно, кроме схожей личности преступника, все здесь разниться...

– Иваныч, хватит трепаться.
– Не выдержал даже Ухов.
– Болтаешь одно и то же, а толку нет. Говори конкретней, что ты предлагаешь?

– Во - первых, вежливо меня дослушать, а потом сообща решим куда нам плыть. Возражений нет? Прекрасно. Постараюсь быть краток.

Из тех разговоров, что не стесняясь вели между собой преступники, когда везли Викторию Бурову на заклание можно выделить следущее:

Капитан Хомич к милиции имел такое же отношение как я к балету. То есть нет, с работниками правоохранительных органов у него давний и тесный контакт, но только на правах преступника. Скорее всего свои срока он отматывал по сто второй статье. А может быть просто, Андрей Степанович, это его настоящее имя, бахвалился. Старший лейтенант Гриценко, в отличии от него, видимо действительно служит в милиции в звании сержанта. Вполне возможно, что они родственики и Андрей Степанович приходился Игорю дядюшкой. Третьего члена этой бригоды - Дормидонта, между собой они так и называли, Дормидонт или Дорик. Скорее всего эта кличка производное от фамилии Дорофеев, или что - то в этом роде. Он у них за водилу и скорее всего та бежевая "шестерка" его личная. На лобовом стекле и рычаге передач у него красуются черепа. Что же касается Курослепова, то на его счет у меня

никаких новых сведений нет. Мне самому эта личность пока непонятна. Остается надеется, что она раскрое тся сразу после того как мы выйдем на след Игоря и Дормидонта. Думается, что кончик ниточки из этого клубка ухватить достаточно просто, гораздо проще, чем в нашем первом деле.

– И как ты мыслишь ухватить свой кончик?
– Купаясь в своем остроумии восторженно уписался полковник.
– Трудная задача! Может быть пинцетом, да под микроскопом?

– Когда человек зацикливается на сексуальной теме, это может означать, что он либо маньяк, либо стар и немощен.

– Ладно, хватит болтать, не отвлекайся от темы. Что ты предлагаешь?

– Разделиться. Мы с Максом занимаемся шантажом, а вы, Алексей Николаевич, доводите до конца дело своей питерской родни.

– А "Сокол" тем временем спокойно сдыхает? Нет, мальчишечки, так у нас дело не пойдет. Пока я здесь не приведу дела в порядок не меня вы не расчитывайте. А вам я настоятельно советую не разделятся. Перещелкают вас как как клопов, что я тогда скажу вашим женам? А так хоть знать будем...

Согласно разработанному плану и благодаря имеющейся информации о Викторе Игнатьевиче Бурове, поближе к вечеру этого же дня мы с Максом подъехали к его дому. Если верить сведениям, то он то ли арендовал, то ли купил половину этого, совсем не маленького дома. Подойдя к добротным воротам ближе Макс профессиональным взглядом опытного собакодава осмотрел ничего не подозревающую рыжую псину и остался вполне ею доволен.

– Если что, так с этой жучкой, Иваныч, я расправлюсь как делать нечего. Она у них только с виду такая страшная, а на деле жидковатая сука будет. Стучи.

На мой звонок отреагировали сразу. К воротам подошел здоровый чернобородый мужик с характерными следами вчерашних излишеств. Не смотря на минусовую температуру одет он в полосатую майку и короткие шорты из под которых колоритно торчали мощные волосатые ноги. На правом плече питеканропа красовался цветной свеженаколотый герб СССР, в который вплеталась зловещая черная свастика.

– Ты мудак?
– Кивнув на татуировку поинтересовался Ухов.

– Нет.
– Зевнув ответил волосатый символист.
– Я национал - коммунист и таких как ты мы скоро будем безжалостно уничтожать.

– И как скоро это случится?
– Перепугавшись на всякий случай осведомился Ухов.
– Или это ваша партийная тайна?

– Наступит семнадцатый год и настанет Ночь Длинных Ножей.
– Заучено, но неуверенно и даже лениво сообщил волосатый.
– Демократов повесим на столбах, евреев отправим в газовые камеры, а журналюг спалим в крематориях.

– А как быть тем кто не еврей, не демократ и даже не журналюга, как быть такими как мы, простым смертным?

– Прокатите за журналюг.
– Подумав, раз и навсегда решил властелин мира.
– Да вы не переживайте, там разберемся. А чего приперлись-то? Что вам здесь надо?

– Нам надо тебя, если ты Виктор Игнатьевич Буров.

– Это вы угадали, а кто вы такие и что вам от меня надо?

– Очень хорошо, гражданин Буров, вы то нам и нужны.
– Плотоядно улыбнувшись кивнул Ухов.
– Мы из милиции. Впустите нас в дом, а сами быстро собирайтесь.

– Что?
– Машинально открывая калитку не на шутку встревожился нацист.
– Уже два месяца я веду упорядоченный образ жизни! Не пью, никого не бью, за что?

– За Владимира Валентиновича Соколовского.
– Входя во двор пояснил Ухов, а я добавил.
– Вы действительно никого не бьете, вы убиваете.