Гончаров и империя негодяев
Шрифт:
— Ничего я не хотел. — Неразумным щенком заскулил Глушков. — Оставьте меня в покое, я вас прошу. Обещаю вам, что никто ничего не узнает.
— А кого ты имеешь ввиду? Я так понимаю, свою братву?
— Нет у меня никакой братвы, я говорю вообще. Никто т ничего не узнает.
— А вот нам бы хотелось обратного. Мы хотим, чтобы все знали кто вы есть такой Алесандр Иванович Глушков. Какой мерзавец может пролезть в городскую Думу.
— Что вам от меня надо? — Втираясь
— Конечно, если не считать того, что нас били и пытали до полусмерти, а на сегодня было запланировано наше убийство.
— И вы поверили? — Через силу засмеялся, закряхтел он. — Да я ведь просто пошутил, а вы поверили. Да за всю свою жизнь я и мухи не обидел. Я пошутил.
— Вот и мы сечас с тобой пошутим точно так же как ты пошутил с нами. Приветливо улыбнулся полковник. — Костя включай утюг. Как говорил господин Глушков, "Мы не видим смысла менять наш проверенный и отработанный репертуар."
— Нет! — Заверещал кандидат. — Только не это!
— Тогда что же вы предпочитаете? Может быть вас устроит дыба? Заботливо спросил полковник. — Или вам по душе спортивная рапира?
— Не надо, я вас умоляю, я не терплю боли. — Давайте будем цивилизованными людьми. — Скажите, что вы от меня хотите?
— Правды, правды и только правды. — Вклчая диктофон торжественно объявил я. — Вы ведь и сами её от нас добивались, а теперь пришел наш черед. Говорите.
— Что? Что я должен вам говорить? — С надрывом вскрикнул Глушков.
— Расскажите за что и как вы убили Нину Реутову и Андрея Бородулина.
— Это какое — то недоразумение! Я никого не убивал. Вы глубоко заблуждаетись.
— А вы наверное просто забывчивы. — С сожалением отметил я и вытащил рапиру. Мне не остается ничего иного, как немного освежить вашу память.
— Не надо, я вас прошу, уверяю вас это какая — то ошибка.
— А ошибки, как известно, надо исправлять. — Улыбнулся я и выдернув его из угла за шиворот с чувством протянул вдоль хребта.
Он завыл как слон в абортарии и упав на колени обнял мои ноги.
— Не бейте меня, пожалуйста, поверьте я никого не убивал.
— Ясное дело, сам ты не убивал никого, ты для этого нанял киллера или снарядил своих мальчишечек. Колись, Глушков, пока я добрый.
— Да поймите же вы, господа, — Не вставая с колен и обливаясь слезами он пополз к полковнику. — Не убивали мы никого. Это же бред! Ну зачем мне их убивать?
— Чтобы стать лидером в предвыборной гонке. — Доступно объяснил ему Ефимов.
— Да зачем оно мне нужно этот депутатство? — Апеллируя к Максу в голос зарыдал он. — Я без депутатства
— Но хотел жить ещё лучше. Ты будешь сознаваться или нет? — Теряя терпенье Макс оттолкнул его ногой. — Слуга народа! Как посмотришь так блевать тянет. Я то думал что ты покрепче, а у тебя не только позвоночника, у тебя и ребер — то нет. Вонючий слизняк. И бить — то тебя противно, словно в дерьмо ногой попадаешь.
— Это потому что я боюсь боли. Но я не убивал, клянусь вам.
— Твои клятвы, что собачья брехня. — Прижав его голову к полу я дважды хлестанул его по оттопыренному заду. — Будешь говорить или нет? — Стараясь перекрыть его вопли в бешенстве заорал я.
— Я все вам расскажу, только не бейте.
— Хорошо, больше не буду. — Сразу же успокоился я. — Рассказывай как ты докатился до такой жизни, что стал убийцей.
— Я не убивал. — Размазывая сопли запел он старую песню и мне пришлось ещё раз приложить к его заднице клинок, но на этот раз я вложил в удар всю душу.
От боли он скорчился и широко открыл рот, не в силах даже вздохнуть, а тем более закричать. Подоспевший тесть брезгливо вылил на него остатки нашей питьевой воды и пытаясь восстановить дыханье похлопал его по спине.
— Ну зачем вы меня бьете? Я ведь уже начал вам все рассказывать. Плаксиво упрекнул он нас. — Я же говорил вам, что не терплю боли.
— Миль пардон, месье Глушков. — Усмехнувшись извинился я. — Ошибочка вышла. Продолжайте начатый рассказ, мы все вас внимательно слушаем.
— Мужики, поверьте мне, я не убивал Нину Реутову. Я сам узнал об этом только в среду. Какое несчастье! Я искренне соболезную Игорю Михайловичу Битову.
— Понятно. — Задумчиво посмотрел на нас полковник. С ним все ясно. И можно вопросов ему больше не забавать. Это бесполезная трата времени, а его у наc в обрез. Уже четыре часа двадцать минут.
— Что же делать? — Растерянно спросил я. — Мне кажется, что его надо дожимать.
— Нет, мы сделаем по другому. Иди к Милке и помоги ей спеленать его любовницу. Потом открывайте гараж и выгоняйте джип. Мы вскоре подойдем.
— Понятно, не забудьте диктофон.
Злобно глядя друг на друга Милка и связанная Валентина сидели в креслах. Оба охранникали лежали на полу и громко храпели, причем у Рустама рожа была обезображена до неузнаваемости. Наверное Милка постаралась, когда он уже был в отключке. Исходя из этого обстоятельства я понял, что мои подозрения не лешены основания. Почему — то стало тоскливо и немного больно. Совершенно не отдавая себе отчета я со всей силушки заехал ему ногой по почкам, но он даже не отреагировал.