Гончаров и криминальная милиция
Шрифт:
Сориентировавшись в этом бедламе, мы с Максом заняли ближайший столик, за которым уже одиноко сидел чернявый паренек относительно приличного вида. Он пил пиво и заедал его тонкими кружочками колбасы. Наполовину отпитая бутылка водки говорила о том, что парень болеет рыбалкой и самой достойной рыбиной считает ерша.
– Вам чего-нибудь принести?
– неожиданно просто спросила премиленькая официантка, подходя со спины.
– У нас сегодня, кроме холодных закусок, есть свиные отбивные и антрекот, антрекот хороший, а свинина жирная.
– Несите что хотите, - разрешил ей Макс.
–
Вернулась она удивительно быстро. Мы даже не успели докурить сигареты. Поставила передо мной игрушечный графинчик водки и тарелочку с огурцами, а перед Уховым блюдо с аппетитным антрекотом.
– А чего это она тебе пожрать не принесла, - принимаясь за трапезу, сочувственно спросил Ухов.
– Захмелеешь ведь.
– Не твое дело, проглот, - опрокидывая графинчик, огрызнулся я.
– Тебе бы все жевать да жевать. Зачем ты там, у Костромской, слопал мое мясо?
– Ты еще позавчерашний день вспомни, - нейтрально ответил он. Закусывай. Паренек, дай ему пару кружков колбасы.
– Пожалуйста, - с готовностью подвинул тот тарелочку.
– Не стесняйтесь.
– Да уж, с таким удавом стесняться мне не приходится, - накалывая на вилку колбасу, осуждающе посмотрел я на Ухова.
– А что, парень, ты частенько здесь бываешь?
– Когда как, - уклончиво ответил он.
– У вас какие-то проблемы?
– Небольшие, нужен мне один мальчишечка по имени Дима, а по фамилии Гурко, - с загадочным видом сообщил я.
– Ты, случайно, его не знаешь?
– Нет, не знаю, - безразлично ответил он, но по тому, как бешено задергалась пивная кружка в его руке, я понял, что попал в самую точку. Счастливо оставаться, - резко поднимаясь с места, заявил он.
– Погоди-ка, парень, - пришлепнув его к стулу, оскалился Ухов.
– Ты чего это? Даже водку не допил, нехорошо. Водку надо допивать.
– Не хочу, оставляю ее вам, - скривился он.
– Пустите, мне пора домой.
– Дети плачут? Дети подождут, - миролюбиво проворчал Макс.
– А беседа с нами тебе не повредит. Не дергайся, братан, здесь все свои.
– Пустите, или я позову милицию!
– А мы и есть милиция. Что ты хотел нам сказать?
– Ничего. Что вы ко мне привязались, что вы от меня хотите?
– Чтобы ты свел нас с Гурко.
– Не знаю я никакого Гурко, отцепитесь.
– Братан, ты же прекрасно знаешь, что, однажды взяв след, мы уже никогда не отцепимся. Вот что, голубь сизокрылый, полетишь ты сейчас с нами в ментовку и там подробненько нам расскажешь, где и как мы можем найти этого Гурко.
– Ладно, так и быть, - подумав, согласился паренек.
– Приходите сюда завтра в это же самое время. Я вам его приведу, а теперь отпустите.
– Ты что же, нас за полных идиотов держишь?
– обаятельно улыбнулся Макс.
– Обижаешь, начальник, если кто из нас и дурак, так это уж точно не мы. Совсем, я вижу, не можешь держать себя в руках. Прокололся на первой же секунде. Мы ведь к тебе совершенно случайно обратились, а твои шаловливые ручонки сразу же с головой тебя выдали. Пьешь, наверное, много, а то и подкуриваешь. Давай-ка, Иваныч, придержи его, пока я как следует
– Ну вот, Валерчик, теперь у тебя есть напарничек. Будет с кем поговорить, - вталкивая паренька на заднее сиденье, заботливо проворчал Макс.
– А чтобы ваши отношения стали ближе, мы скрепим вас наручниками. Тебя-то, Валерчик, мы пока закроем у меня в гараже, - запуская двигатель, умиротворенно продолжал он.
– А тебя, пацанчик, уже сейчас забросим в ментовку. До утра тебя запрут в клетку, а потом выясним, кто ты такой и чем дышишь. Так что самое позднее к вечеру мы твоего Гурко захомутаем. Тебе нравится ночевать в клетке среди всяких подозрительных особ?
– Не нравится, отпустите меня, я вам дам Димкин адрес.
– Вот это уже другой разговор, и мне он очень понравился. Но только отпустим мы тебя тогда, когда твой Димка будет сидеть на твоем месте. Куда прикажете ехать?
– Пока прямо...
– обреченно ответил он.
Попутно сгрузив Валерия Михайловича, мы почти в полночь позвонили в квартиру Гурко. Выслушав за дверью продолжительную тираду по поводу нашего позднего вторжения, мы в итоге имели счастье познакомиться с его необъятной и крикливой мамой. С большим трудом мне удалось убедить ее в том, что нам жизненно необходимо поговорить с ее сыном. Хорошо, что Ухов остался этажом ниже, иначе бы она могла неверно о нас подумать, и подумать что-нибудь нехорошее.
– Ты что, Генка, рехнулся?
– выходя на лестничную площадку, спросил долговязый и бледный юноша.
– Я уже спать собрался. Чего приперся?
– Надобность у меня к тебе, - одним махом заклеивая ему рот, пояснил я.
– Не дергайся, а то бобо будет. Гена, ты свободен, - отпустил я иуду и потащил свою жертву вниз, где меня с нетерпением поджидал Ухов. Зажав извивающегося юнца с обеих сторон, мы благополучно сопроводили его до машины и втолкнули на заднее сиденье. Притиснув его, я сел рядом, и Макс тронул с места.
– Куда его?
– спросил он, оборачиваясь так, чтобы перепуганный насмерть мальчишка мог насладиться его неподражаемой физиономией и подумать, на что она способна.
– Как договаривались, в лес, - ответил я и недобро усмехнулся.
– Диман, в натуре, ты знаешь, кто сидит с тобой рядом?
– разлепляя ему губенки, развязно спросил я.
– Нет, - подавившись страхом, едва слышно ответил он.
– Зачем в лес?
– Там разберемся. Я дядька Шаврина Сашки. Братан, значит, Любки Шавриной, его матушки. Я чего раньше-то прикатить не мог, откинулся я уже неделю как будет. Туда-сюда, прикинь. Там одного козла замочил, туфтовый фраер. Он мне на зоне подлянку кинул, закозлил, пришлось грохнуть. В натуре, ты не подумай чего... Я ему пику в сердце всадил, он тут же и копыта откинул. Ты не подумай... Я не зверь, людей не мучаю. Это вон кент мой, кликуха у него Горилла, он да, он душу сначала вытряхнет, а уже на крайняк замочит. Чё, Горилла, я не так трещу, что ли?