Горбун лорда Кромвеля

Сэнсом Кристофер Дж.

– Готовите одно из снадобий брата Гая? – осведомился я.

– Да, сэр.

– Господин Марк вернулся?

– Он у себя в комнате, сэр.

Меня больно уколола сквозившая в ее напускной учтивости отчужденность. Очевидно, Марк рассказал ей о нашем разговоре.

– Я только что побывал в казначействе. И видел оттуда огни на болоте. Как вы думаете, не появились ли там опять контрабандисты?

– Не знаю, сэр.

– Вы говорили господину Марку, что можете показать нам дорогу.

Она насторожилась.

– Да, сэр.

– Мне бы хотелось повидать этих людей.

Не могли бы вы проводить меня к ним?

Элис ответила не сразу.

– Мне нужно кое-что сделать по поручению брата Гая, – наконец отозвалась она.

– А если я его сам попрошу об этой услуге?

– Ваше право, сэр.

– Кроме того, мне бы хотелось с вами еще кое о чем потолковать. Чисто по-дружески, если вы, конечно, не против.

Она отвернулась.

– Если брат Гай велит мне вас сопровождать, разумеется, я не посмею его ослушаться.

– Хорошо, я поговорю с ним, – таким же ледяным тоном ответил я.

Меня больно задело, можно даже сказать, оскорбило ее холодное отношение ко мне и, направляясь к себе в комнату, я едва сдерживал гнев. Марк с мрачным видом глядел в окно.

– Я попросил Элис показать мне дорогу на болото, – с ходу сказал я. – Там только что мерцали огни. Судя по тому, как она со мной держалась, я делаю вывод, что ты рассказал ей о моем совете оставить ее в покое.

– Я сказал ей о том, что вы находите наши отношения предосудительными.

Сняв плащ, я швырнул его на пол и буркнул:

– Так оно и есть. Ты передал аббату мое распоряжение?

– Могила господина эмиссара будет очищена к завтрашнему дню. И вслед за этим они сразу возьмутся за осушение пруда.

– Мне хотелось бы, чтобы ты лично при этом присутствовал. Мы с Элис завтра пойдем на болото. Я с ней уже обо всем договорился. Так что все сожаления по этому поводу можешь оставить при себе. Видишь ли, мне кажется, что контрабандисты могут иметь некоторое отношение к нашему делу. Потом я собираюсь съездить в город. Хочу повидаться с Копингером.

Я поведал Марку о том, что обнаружил в столе брата Эдвига.

– Как бы мне хотелось сейчас оказаться среди нормальных людей! – посетовал Марк, явно избегая моего взгляда. – Здесь, куда ни повернись, наткнешься если не на контрабандиста, то на вора.

– Ты хорошенько обдумал то, о чем мы с тобой толковали? Я имею в виду, чем ты займешься, когда вернешься в Лондон?

– Нет, сэр, – пожал плечами он. – В Лондоне тоже хватает воров и разбойников.

– Тогда, может, тебе лучше вообще удалиться от мира. Будешь жить среди деревьев и птиц, – не без колкости предложил я. – Пора мне принять снадобье брата Гая и хорошенько поспать до обеда. Такого длинного и трудного дня, как сегодня, я за всю свою жизнь не припомню.

ГЛАВА 23

В тот день вечерняя трапеза прошла в довольно натянутой обстановке. Перед ее началом аббат призвал всех и каждого соблюдать тишину и присоединиться к нему в молитве за душу неизвестного усопшего, тело которого было обнаружено в пруду. На лицах монахов читался испуг, и я многократно ловил на себе их встревоженные взгляды. Казалось,

ощущение близкого конца, говоря словами аббата, уже распространилось почти по всему монастырю. Мы с Марком возвращались в лазарет в глубоком молчании. Помимо охватившей нас сильной усталости, я чувствовал, что после того, как я запретил ему ухаживать за Элис, он отдалился от меня. Едва мы добрались до нашей комнаты, как я буквально рухнул в кресло. Марк же устремился к камину, чтобы подбросить в него еще несколько поленьев. У меня до сих пор не шли из головы обстоятельства моей последней встречи с братом Эдвигом, о которой я уже рассказывал Марку.

– Если завтра утром я запрошу Копингера навести о нем справки, то ответ, скорей всего, придет на следующий день. Подтвердись хотя бы одна из сделок по продаже земли, можно будет привлечь Эдвига за мошенничество. А это уже достаточно веский мотив для убийства.

Марк безучастно сидел на подушках напротив меня однако, когда речь зашла о деле, его лицо осветилось живым интересом. Какие бы ни случались между нами перепалки, они никоим образом не отражались на его желании найти убийцу. Мне хотелось проверить свои размышления, подключив к ним острый ум моего помощника, и, не скрою, мне было приятно встретить в нем горячую поддержку.

– Вы не находите странным, сэр, что его вечно нет на месте? Ни в тот день, когда Синглтон нашел книгу, ни в ту ночь, когда было совершено убийство.

– Что верно, то верно. Об этом знал только Ателстан. Но он утверждал, что был нем, как рыба.

– А что, если убийца сам Ателстан?

– Чтобы он обезглавил человека? Да к тому же эмиссара лорда Кромвеля? Ну уж нет! Вспомни, как он был перепуган, когда предлагал мне себя в качестве соглядатая. Ему не хватило бы духу порешить даже мышку.

– А не слишком ли близко к сердцу вы восприняли чувствительность его натуры?

В тоне Марка сквозили насмешливые нотки.

– Ну хорошо. Предположим, я слишком увлекся логической цепью рассуждений, которую выстроил, подозревая брата Габриеля. Уж очень все гладко складывалось. Однако мы не имеем права не принимать во внимание человеческие характеры. Ты же не будешь возражать, что Ателстан для такого дела, как убийство, явно слаб?

– А почему тогда его вдруг так озаботила судьба брата Эдвига? Какое ему дело до того, понесет тот наказание или нет? Не сказал бы, что он являет собой воплощение благочестия. И вообще, вряд ли бы он слишком горевал, полети хоть весь монастырь в тартарары.

– А как, по-твоему, он смог бы справиться с мечом? Хотелось бы знать, откуда вообще здесь это оружие. Возможно, в Лондоне мне удастся выяснить по клейму, кто его изготовил. Пожалуй, обращусь-ка я в гильдию кузнецов мечей. Надеюсь, там мне что-нибудь подскажут. Вот только одна беда: боюсь, как бы мне не застрять здесь из-за непогоды.

– Сэр, а что, если Синглтон успел кому-нибудь еще рассказать о том, что обнаружил в казначейском домике, и этот «кто-то» решил от него избавиться? Таковым, например, мог оказаться аббат. В конце концов, его печать стояла на всех этих документах.