Гордиев узел. Современная японская научная фантастика
Шрифт:
Та самая?!.. Да как он смеет? Видимо, этот шут гороховый от кого-то прослышал про Миа. Он с притворным восхищением развел руками:
— Да-да-да! Вы нынче известный человек! Весьма! Весьма!..
При этом он явно не сомневался, что шутка ему удалась.
Затем, медленно скрестив руки на груди, он изобразил раздумье и вдруг изрек:
— Нет, не получится Изобразительный ряд зрителям не понравится. Будь Миа собакой или кошкой, то получился бы современный вариант «верного Хатико» [60] ,
60
Хатико — кличка известной в Японии собаки, преданной своему хозяину. Каждое утро пес, провожая его на работу, бежал за ним до поезда, а вечером у поезда же встречал. И даже после смерти хозяина Хатико многие годы по вечерам прибегал к поезду с надеждой встретить его. В центре Токио установлен памятник верной собаке. О ней был снят художественный фильм.
Миа молчала. Будто не слышала.
— Будь она моложе, можно было бы поставить о ней мюзикл на телевидении. — Продюсер гадко подмигнул мне, пробурчав что-то вроде «А эта мумия в капсуле злобно таращится на нас!» — и чуть не бегом покинул зал.
Зачем он вообще приходил? Я ужасно разозлился. Не столько на продюсера, сколько на Аки, который довел Миа до такого состояния.
Однажды совсем уже дряхлая Миа сказала, будто предчувствуя что-то:
— Когда я умру... жемчужину оставлю тебе. Распоряжайся ею, как сочтешь нужным. Чувствую, она мне больше не понадобится.
Я удивленно посмотрел на Миа, а она между тем с легким изяществом подала ее мне:
— Хочу попросить тебя... все, что у меня есть, передай какой-нибудь благотворительной организации. Понимаю, это лишние хлопоты. Ты уж прости.
Я кивнул.
Неужто человек действительно предчувствует свою смерть? Не могу поверить в это, но она и вправду готовилась к ней подобно ласточке из сказки Оскара Уайльда «Счастливый принц».
Миа пришла на третий день после этого разговора, но все время молчала. Только раз разомкнула губы:
— Помнит ли меня еще Аки?
Я смолчал. Сделал вид, что туговат на ухо. Потому что знал: скажи я что-нибудь в ответ, ее потом не унять.
Миа долго сидела не шевелясь.
— Аки, наверное, и не понимал, что я часто бывала тут. На что вообще ушла моя жизнь?.. И еще... И еще я должна принести тебе свои извинения. Прости меня, пожалуйста. Я доставила тебе столько хлопот...
Ее слова поразили меня. Оттого, что она произнесла это, сидя около Аки, у меня запылало лицо, хотя за долгую жизнь мне немало пришлось пережить.
Солнце уходило все дальше на запад. Я тихо окликнул ее.
— Миа!
Она спала. Так, во всяком случае, мне показалось.
— Миа! — снова позвал я ее.
Она шевельнулась, а потом ее обмякшее тело с глухим стуком рухнуло на мраморный пол.
Она была мертва. Так и ушла в небытие, прожив жизнь, в которой ей не на кого было опереться.
Глухой стук при падении Миа странным образом врезался мне в память.
О жемчужине, о том, как распорядиться ею, я и не думал.
Историю жизни Миа — в пределах того, что мне было известно — я намеревался изложить максимально объективно. Но порой мне кажется, что повествование получилось слишком коротким, многое осталось невысказанным, а порой — что я слишком многословен. И все же, прежде чем закончить, я непременно должен рассказать об одном эпизоде, происшедшем уже после смерти Миа.
Особых изменений в моей жизни не происходило; смерть Миа не явилась для меня невосполнимой потерей, дни проходили один за другим — как прежде.
Тем не менее время от времени в голове внезапно начинали роиться воспоминания о нашей первой встрече, о многом другом.
Да... Молод я был... Мой взгляд невольно переносился на Аки. Наверняка вся жизнь Миа пронеслась перед его глазами буквально за несколько часов. Понимала ли это Миа? Вряд ли. Да и какое это имеет значение? Она была возлюбленной Аки, чего я-то переживаю?
— Папа! — прозвучало у самого моего уха.
Н-да... Вот и реакция у меня стала заторможенная.
— Давно не виделись, папа!
Кто бы это мог быть?
— А-а! — удивленно проговорил я, когда, наконец, сообразил, что меня пришли навестить сын с женой и внучкой.
— Ну, как ты? Здоров? Слушай, отец, может, бросишь уже работать? Уходи на покой, пришла пора нам о тебе позаботиться. По-моему, ты давно отработал свое. Кстати, отец, мы ведь, кажется, сообщали телепочтой, что приезжаем сегодня.
Они, похоже, действительно решили избавить меня от житейских хлопот. Сын (он у меня инженер) смуглыми руками обнимает внучку и улыбается.
— Мики, ты ведь впервые видишь дедушку. А ну, поздоровайся как следует! — ласково заметила мать.
Внучка, молча улыбаясь, мило склонила головку.
— Да, папа, я тоже думаю, что вам пора уйти на отдых, — говорит невестка.
Хорошая жена, для моего сына даже слишком хороша. Всегда улыбчива. Думаю, они прекрасно ладят друг с другом.
— Спасибо, рад слышать это, благодарю за внимание. Но что касается ухода с работы...
Мне и в голову не приходила мысль когда-нибудь покинуть это место у капсулы времени. Мне хотелось тихо умереть перед ней, как Миа.
— Пусти меня, на руках неудобно. — Внучка спрыгнула на пол и с любопытством, круглыми глазами, оглядела зал.
Сын, улыбаясь, сказал:
— На мать похожа, правда, папа?
Я кивнул. Внучке было интересно абсолютно все. Этакий сгусток любопытства. Она ни минуты не могла устоять на месте.