Гордое сердце

Бак Перл С.

Сюзан, все еще стоя на коленях, смотрела на Мэри снизу вверх. Может быть, Мэри права. Она проста, слишком проста для Блейка, да и для любого другого. И Соня ей говорила, что она проста. Только Марк не думал о ней так. Но он был так молод и неискушен… А она не в состоянии понять человеческую хитрость, да и не умеет давать ей отпор. Она слишком глубоко погружена в реальность, а, может быть, в мечты.

— Ну, прощай, — Мэри наклонилась и прикоснулась к лицу Сюзан холодной, смуглой рукой. — Не терзайся. Вон там, та композиция с негритянкой — восхитительна… Твои работы, Сюзан, действительно становятся

все лучше.

Сюзан поняла, что Мэри старается смягчить нанесенный удар, но было слишком поздно. Она встала.

— Прощай, Мэри, мне неприятно, что я наговорила тебе таких вещей — ты сама, конечно же, лучше знаешь, что тебе делать.

Мэри уходила с улыбкой победителя, маленькие алые губы ее были плотно сжаты.

— Да, я это знаю, — сказала она. — Прощай.

Когда Мэри ушла, Сюзан села в кресло и с болью припомнила мгновение, когда Блейк целовал Соню. Что означал этот поцелуй, как он целовал ее и почему? Она не знала. С чего бы это Блейку целовать Соню, если он ее не любил? Сюзан терялась в догадках. Видимо, он ее все-таки любит.

«Мне придется спросить его», — простодушно думала она.

Она не знала, что еще она могла бы сделать. И даже если бы она умела, она все же не могла шпионить за ним. А если бы могла, то у нее не было бы времени ходить за ним повсюду, куда бы он ни отправился. У нее ведь была своя работа.

Сюзан посмотрела на часы. Ей хотелось тотчас же пойти домой к Блейку. Но в этот час, в час дня, его все равно нет дома. Он лишь изредка обедал дома, когда не работал; а в эти дни он как раз подготавливал следующую выставку. Он надеялся, что после выставки музей купит хотя бы несколько вещей. Сюзан вздохнула и вытащила из кармана халата пакет с бутербродами, которые ей каждое утро приносил Кроун перед тем, как ей уйти из дому.

«Благодарю вас, Кроун», — говорила Сюзан и клала бутерброды в карман. Однажды он сказал ей: «Может быть, мадам предпочла бы, чтобы мы привезли обед?» И Сюзан, ужаснувшаяся от мысли, что слуга с подносом оторвал бы ее от работы, быстро ответила: «Ах, нет, я очень люблю бутерброды».

Она съела их, запивая водой из-под крана. Затем, после минутного раздумья, она вернулась к работе. На мгновение она опять задумалась: «Я создаю здесь образ Сони — как только я могу?» Но страстное желание продолжить работу, доделать начатое, было сильнее Сони. Это была не Соня. Это была работа Сюзан.

* * *

За ужином Блейк рассказывал, сколько сил он затратил на то, чтобы убедить старого Джозефа Харта, что его работы — это не «просто забавы с грязью». Когда он замолчал, Сюзан спросила:

— И это все, Блейк?

— У меня такое впечатление, Сюзан, что для одного дня этого совершенно достаточно, Сюзан, — ответил он с милой улыбкой. Он решительно вел себя, так же, как обычно. Она смотрела на него, слушала и пыталась понять, не изменился ли он внутренне. Новая любовь должна ведь оставить в человеке, по крайней мере, небольшой след. Но он смотрел на нее своими чистыми, холодными серыми глазами, и рука, в которой он держал сигарету, даже нисколько не задрожала. Она не заметила ни малейшего изменения в поцелуе, который получила, войдя в столовую. Когда до ужина она была в своей комнате, то ей захотелось надеть красное с золотом платье, которое было сделано по эскизу Блейка. Оно висело в шкафу, таинственно мерцая в темноте. Но Сюзан вдруг застыдилась, ей не хотелось вести себя, словно кокетка; голубое же платье, которое Блейк не выносит, ей, однако, надевать не обязательно. В конце концов она выбрала себе гладкий, белый шифон и собрала длинные волосы в узел, как всегда. Но он даже не заметил этого, настолько ему не терпелось высказаться по поводу своих неприятностей.

— Я хотела спросить об одной вещи, — наконец сказала Сюзан. На несколько минут они оставались одни — Кроун отправился на кухню за салатом.

— Весь внимание! — Блейк поднял тонкие черные брови и посмотрел на нее. В его голосе не появилось ни малейшего беспокойства.

— Сегодня ко мне приходила Мэри. Она сказала мне, что вы с Соней любите друг друга. Это правда, Блейк?

Теперь она действительно застала его врасплох. Блейк положил вилку и вытер губы салфеткой.

— Почему Мэри говорит тебе такое? — спросил он.

Столь же спокойным голосом она ответила:

— Это вышло наружу из-за того, каких вещей наговорила ей я. Она не пришла сплетничать. Я уверена, что она не хотела мне говорить ничего такого. Но она разозлилась на меня.

Она предполагала, что будет злиться на него, но не злилась. Лишь его взгляд был для нее непереносим.

— Ты будешь на меня обижаться? — допытывался он.

— Нет, — ответила она, — нет, не буду обижаться… но мне надо это знать. Скажи мне правду, Блейк.

Но он не мог ей это сказать определенно. Он крошил хлеб на блюдце.

— Соня. Соня, естественно, любила множество людей — такой уж у нее характер, я полагаю, что это часть ее искусства.

— Прошу тебя, Блейк, скажи мне это прямо.

— Это не так просто, Сюзан, — ответил он. — Соня, например, не имеет ничего общего к моим чувствам к тебе. Я, конечно, не отрицаю, что в чем-то она меня привлекает. Зачем отрицать? Я бы тоже мог сетовать, что нашел тебя в ателье Дэвида Барнса, но я же этого не делаю. Люди, подобные нам… то, что мы делаем, делаем по той причине, что нам это просто необходимо. У людей нашего склада большие потребности.

Она смотрела на его в абсолютном ужасе.

— Ты думал, что Дэвид Барнс и я… — начала она.

Он покачал головой и протянул руку.

— Нет, нет, Сюзан! Я вообще ничего не думал! Я видел тебя такой, какой ты была — и я остался при этом… что бы ты ни делала, ты все еще Сюзан.

От его голоса и взгляда исходило такое спокойствие, что Сюзан осеклась. Она ухватилась за мысль, высказанную им. Где-то должна быть правда, абсолютная правда.

— Ты хочешь этим сказать, что тебе необходимо… любить Соню?

— Сюзан, ты милый простачок… забудь о Соне. То, что я думаю о Соне, не имеет ничего общего с нами.

— Да нет, Блейк, имеет… что бы ты ни думал и ни чувствовал, это имеет ко мне прямое отношение, — медленно произнесла Сюзан. По крайней мере, это требовало полной ясности. Но у нее, однако, было ощущение, что она старается, ищет Блейка в потемках. Она слышала его голос, но не видела его лица.

— Сюзан! — В голосе Бейка прозвучало скрытое беспокойство. — Никогда больше об этом не говори, прошу тебя!