Гордон Диксон. Филип Дик. Роджер Желязны. Волк. Зарубежная Фантастика
Шрифт:
Он опять полез в карман за зажигалкой — и наткнулся на серый конвертик, проданный ветераном — калекой. «О боже, деньги выброшены на ветер, и ради чего?» — Перевернув пакетик, он увидел на обороте текст. — Интересно. — Он начал разворачивать. Текст привлек его внимание — на что и был рассчитан: «Вы не справляетесь с задачами как член партии и просто человек? Боитесь отстать от времени и оказаться на свалке истории?..»
Чьень быстро пробежал текст, пытаясь уловить суть — что именно он купил?
Абсолютный
Порошок. В конвертике был нюхательный порошок. Крошечные темные крупинки, издававшие приятный дразнящий аромат, внешне напоминающие порох. В Пекине, будучи еще студентом, он нюхал табак — курить было запрещено. Самопальные смеси, их изготовляли в Чанкине Бог знает из чего. К смеси добавлялся любой ароматизатор — от апельсиновой цедры до детского кала, особенно это касалось смеси под названием «Сухой Тост». Именно после него Чьень бросил нюхать табак.
Под монотонное жужжание Абсолютного Благодетеля Чьень осторожно понюхал порошок, перечитал показания — как утверждалось, порошок вылечивал все, от привычки опаздывать на работу до любви к женщине с сомнительным политическим прошлым. Заманчиво, но уже набило оскомину…
В дверь позвонили.
Чьень подошел и распахнул дверь, заранее зная, что его ждет. На пороге, конечно, стоял управдом Ма Куй в металлической каске и с обязательной нарукавной повязкой. Вид у него был деловой и решительный.
— Товарищ Чьень, мой партийный соратник! Мне позвонили из телестудии. Вместо того, чтобы отдавать все внимание передаче, вы возитесь с пакетом сомнительного содержания.
Ма извлек блокнот и шариковую ручку.
— Две красные отметки. С сего момента вам предписывается занять удобное положение перед экраном и всецело погрузиться в речь Великого Вождя. Его слова обращены непосредственно к вам.
— Сомневаюсь, — услышал Чьень собственный голос.
Ма ошарашенно моргнул.
— Как это понимать?
— Вождь правит восемью миллиардами товарищей. Он не станет выделять именно меня. — Чьень с трудом сдерживался.
— Но я слышал собственными ушами! Он упомянул ваше имя, — с доводящим до безумия рвением настаивал управдом.
Подойдя к телевизору, Чьень прибавил звук.
— Слышите, он говорит о трудностях товарищей в Народной Индии. Меня это не касается.
— Все, что сообщает Вождь, касается каждого. — Ма поставил закорючку в блокноте, сдержанно поклонился и собрался уходить. — Мне звонили из Центральной студии. Ваше внимание к передаче — важный фактор. Обязываю включить автоматический записывающий контур телевизора и заново просмотреть предыдущий фрагмент выступления Вождя.
Чьень громко пукнул. И захлопнул дверь.
«К телевизору — приказал он себе. — К алтарю нашего свободного времени. И два сочинения — как два камня на шее. И все это вместо нормального отдыха после
Он подошел к телевизору и хотел его выключить. Туг же загорелся красный предупредительный сигнал — Чьень еще не имел права выключать приемник. «Нас погубят принудительные просмотры речей Вождя, — подумал он. — Хотя бы на миг освободиться от треска штампованных проповедей, от лая партийных гончих, выслеживающих наше…»
По крайней мере, он имел право понюхать порошок. Не было закона, запрещающего нюхать табак — или его аналоги, — во время речей Вождя. Поэтому, высыпав из конвертика горстку мелких черных гранул на тыльную сторону ладони, Чьень профессионально ловким движением поднес руку к носу и глубоко вдохнул. Когда-то считалось, что носовые полости напрямую соединяются с головным мозгом, и нюхательная смесь непосредственно воздействует на кору, подкорку и прочее. Он снисходительно улыбнулся, уселся и сфокусировал взгляд на бесконечно знакомой физиономии Абсолютного Благодетеля.
Изображение мелькнуло и исчезло. Пропал звук. Чьень смотрел в пустоту, в вакуум. Экран мерцал белым прямоугольником, из динамика доносился ровный шипящий свист.
«Неслабая штука», — подумал он и жадно вдохнул остаток порошка, стараясь загнать гранулы поглубже в носовые полости. Может, они в самом деле соединяются с мозгом?
Несколько секунд экран оставался пустым, потом медленно появилось изображение. Но это был не Вождь. Не Абсолютный Благодетель Народа. По сути, это даже не было человеческим существом.
Перед Чьенем материализовалась механическая конструкция из печатных плат, линз, шлангов-щупалец, коробок с раструбами. Из раструбов слышался угрожающий монотонный звон.
Чьень не мог оторвать взгляда от механического чудовища. Что это? Реальность? «Галлюцинация, — решил он. — Торговец наткнулся на забытый секретный склад с психоделиками времен Войны за Освобождение. И я принял громадную порцию этой гадости!»
На ватных ногах Чьень добрался до видеофона и вызвал ближайший участок слубеза.
— Я случайно обнаружил торговца психоделическими наркотиками, — пробормотал он в трубку.
— Ваше имя и адрес? — рявкнул деловой, энергичный голос дежурного офицера.
Чьень сообщил нужные сведения, потом с трудом вернулся в кресло. И снова оказался лицом к лицу с чудовищным видением на телеэкране. «Это смертельно, — решил он. — Наверное, какой-то супернаркотик, синтезированный в тайных лабораториях Вашингтона или Лондона. Во много раз сильнее ЛСД-26, который сбрасывали в наши резервуары. И я собирался отдохнуть от речей Вождя… Дурак! Этот электронный, пластиковый, звонящий и машущий щупальцами монстр гораздо хуже. У меня душа уходит в пятки — жить так до самого конца…»