Гордость и наслаждение
Шрифт:
– У женщин приняты особые игры, – негромко произнес Джаспер, взглядом прожигая Элизу насквозь. – Способы проверить, насколько увлечен тот или иной мужчина.
– О чем ты говоришь?
– Женщины дают мужчине понять, какие цветы или краски они любят, какие даты для них важны, а потом следят, усвоил ли он эти сведения и поднесет ли в нужное время нужный подарок.
Элиза нервно сжала руки. Следует ли ей сесть? Или лучше остаться на ногах, ведь Джаспер продолжал стоять?
– Но ведь мужчины и женщины придают значение совершенно разным вещам, – заговорила она, стараясь преодолеть неловкость. –
– Ты хотя бы догадываешься, как возбуждает меня твой ум? – Джаспер так улыбнулся, что Элиза затрепетала. – Мы вернемся к этой теме, когда я буду внутри тебя. Подозреваю, это окажется в высшей степени эротично.
Элиза залилась краской.
Джаспер закрыл дверь в коридор и запер ее на ключ. Негромкий щелчок отозвался звоном во всем ее теле.
– Я тоже проверял тебя сегодня, – сказал Джаспер, продолжая стоять спиной к Элизе. – Сам изумлен своим поведением, если учесть, насколько меня раздражают подобные хитрости.
– И я прошла испытание?
Повернувшись к ней, он сбросил сюртук.
– Ты ведь в моем доме, и это означает «да».
Джаспер быстро расстегнул пуговицы жилета. Элиза не находила сил отвести взгляд, хотя внутренний голос твердил ей, как не согласуется это с принятыми правилами и девичьей скромностью.
Элиза откашлялась:
– Ты прислал за мной, но не объяснил почему.
– Если бы за тобой прислал Монтегю, ты бы поехала?
– Нет, разумеется. Он на меня не работает.
Джаспер застыл. Когда он снова взялся за пуговицы жилета, в нем стало заметно нетерпение.
– А если бы тебя позвал Рейнолдс?
– Тоже нет.
– Но он на тебя работает.
Джаспер явно стремился добиться от нее правдивого ответа.
– Никто другой не заставил бы меня это сделать, – призналась Элиза.
Джаспер развязал шейный платок, и у нее пересохло во рту. Так хотелось прикоснуться к этой смуглой коже, ощутить, как движутся под ней мышцы…
– В этом и заключалась проверка. – Джаспер избавился от башмаков. – Мне необходимо было знать, смотришь ли ты на меня иначе, чем на других мужчин. И еще – как далеко тебя может завести твой авантюризм.
– Во мне нет ничего подобного! – возразила Элиза.
– Это тебе так кажется.
Джаспер швырнул шейный платок на пол и через голову быстро снял рубашку.
У Элизы ослабели колени. На неверных ногах она добралась до ближайшего кресла и почти упала в него.
Боже великий, как прекрасен был Джаспер! Его красота ошеломляла. Элиза отлично помнила, как он заставил ее прикоснуться к нему, когда впервые поцеловал. Его тело под ее руками было твердым как камень… Теперь она понимала почему. Элиза невольно взялась за горло и сглотнула.
Ни на одной картине она не видела столь великолепного мужского тела, как то, что сейчас предстало перед ней. Выпуклые линии мышц живота и поросль темных волос в нижней его части были для Элизы чем-то совершенно новым и восхитительным. Ее взгляд устремился туда, где эту поросль пересекал пояс.
А потом и ниже…
Там он тоже был твердым, конечно. Восставшее мужское естество четко просматривалось под тонкой замшей прекрасно сшитых штанов. В животе Элизы что-то сжалось. Джаспер был полон природной, почти животной мужской силы, которая яростно требовала выхода. Но сможет ли удовлетворить его она, почти ничего не знающая о собственной женской природе?
Подняв голову, Элиза встретила пристальный взгляд Джаспера. Потом он напряженно улыбнулся и сел на диванчик напротив, давая Элизе возможность как следует его рассмотреть. Внешних признаков своего возбуждения он ничуть не стыдился.
Джаспер неторопливо стянул чулки.
– Но я очень надеюсь, что авантюризма в тебе хватает. Иначе ты недолго вытерпишь меня и мое занятие.
– Я уже делаю больше, чем просто терплю тебя, – чуть слышно возразила обессиленная Элиза.
Джаспер встал. Его взгляд обжигал. Элиза была зачарована его видом, буквально сражена. И она ни о чем не жалела, напротив, чувствовала, что отдала бы все за возможность смотреть на Джаспера бесконечно. Опьяненная возбуждением, она беспомощно подумала, возможно ли переживать нечто подобное каждый день…
– С той минуты, когда я впервые увидел тебя, я желал тебя и знал, что должен обладать тобой, – сказал Джаспер, подходя к ней. – Но с тех пор я успел понять, что мной движет не просто страсть. Я желаю безраздельно владеть тобой, Элиза. Ты понимаешь, что это значит? Никогда прежде обладание чем-то не имело для меня значения, я легко приобретал и так же легко терял, находя замену чему угодно.
– Да, понимаю… – Элиза позволила Джасперу поднять ее на ноги. – Но что из этого следует?
– Я больше не ищу причин. – Он мягко развернул ее спиной к себе. – У меня нет времени на пустые загадки. Ты единственное, что нужно мне в целом мире, и ты будешь моей. Я получу и удержу тебя любой ценой, как привык. А со всем остальным мы разберемся позже, когда я снова смогу думать о чем-то другом, кроме того, как завлечь тебя в постель.
Его пальцы пробежались по пуговкам на спине платья Элизы, расстегивая их с похвальным проворством.
– А мне будет предоставлено последнее слово? – спросила Элиза.
Джаспер прижался губами к ее обнаженному плечу:
– Только если ты хочешь сказать, что у тебя нет возражений. Все прочие разговоры отложим на пару часов.
Элиза смотрела прямо перед собой, то есть как раз в спальню Джаспера, где стояла огромная кровать, явно сделанная на заказ.
– Перешагни через платье, – велел Джаспер, спустив расстегнутую одежду на пол.
Элиза повиновалась, слишком ошеломленная происходящим, чтобы рассуждать.
– Ты оставляешь мне чересчур много времени на раздумья, – пробормотала она, отводя взгляд от кровати.
Джаспер тихо засмеялся, и Элизе послышалась в его смехе легкая неуверенность, будто он и сам не знал, удастся ли завладеть добычей.
– А ты предпочла бы, чтобы тебя взяли грубой силой?
– Я предпочла бы, чтобы меня не заставляли так долго нервничать.
– Я бы с удовольствием тебя изнасиловал, – сообщил Бонд, расшнуровывая ее корсет. – Но сегодня я должен точно знать, что ты отдаешься мне по доброй воле. Впрочем, может быть, в другой раз…