Гордость и соблазн
Шрифт:
Улыбнувшись, девушка протянула к нему руку, он схватил ее и нагнулся к ней. Их тела прильнули друг к другу, соединившись, как ключ и замок.
Может быть, всего лишь несколько поцелуев и ласк — это все, что Эмили от него ждет? Может быть, этого будет ей достаточно? Но Джош знал, слишком хорошо знал, что ему достаточно не будет. Он должен контролировать себя, не переступать черты, за которой уже не сможет вернуться назад. Он может это сделать, он должен. Черт, все, что ему надо делать, это двигаться медленно и легко — и не дать страсти выйти из-под контроля
Когда Джош снял с нее очки, она закрыла глаза и приоткрыла губы. Он склонился к ней — и весь остальной мир перестал существовать для них.
Как долго длился их поцелуй, как долго они ласкали друг друга и наслаждались этими ласками, Джош не мог сказать. Эмили останавливала его вздохами наслаждения, он успокаивал ее мягкими поглаживаниями.
Девушка раскрылась под ним, как цветок на рассвете, и он целовал ее губы, ее шею, ее ключицы. Каждое новое завоевание распаляло его все больше и больше, пока страсть не потребовала самой полной близости.
Расстегнув пуговицы лифа Эмили, Джош приспустил платье и освободил ее груди, затем опустил голову и взял в рот один из тугих сосков, о которых всего несколько мгновений назад он не мог и мечтать. Девушка ответила на это прикосновение вздохом наслаждения и настойчивым призывом продолжать.
Боже, как же он хочет ее! Джош был напряжен до предела, все его тело ныло от вожделения, и он знал, что все, что ему осталось сделать, — это освободиться от штанов.
Касаясь своими губами ее губ, он утешал ее какими-то бессмысленными словами, которые вставлял между быстрыми, влажными поцелуями, потом прошелся языком по обеим грудям и еще раз взял в рот розовый бутон.
Руки Эмили сжали плечи Джоша как тисками, и он заколебался, потому что был не уверен, чего именно она хочет: то ли оттолкнуть его, то ли прижать еще ближе. Когда она изо всех сил дернула его и со стоном произнесла его имя, Джош понял, что не может оставить ее неудовлетворенной. Поэтому он продолжал безумно ласкать Эмили и одновременно подвергать себя мучительным пыткам.
Опустив руку вниз и проведя по ее бедру, он обнаружил, что под платьем у нее ничего нет. Он положил ладонь на интимнейший из уголков ее тела, и Эмили задохнулась от его прикосновения. Джош проник глубже, убыстряя ритм своих движений, пока она не выгнулась дугой от переполняющей ее страсти и не застонала, как безумная.
Он почувствовал испарину на лбу, его собственное тело было налито свинцом, раскалено и полно вожделения. Джош знал, что должен покончить с этим сию же секунду или взять Эмили прямо здесь, на траве, посредине мира. И в то время как его тело неистово требовало, чтобы он продолжал, его разум тихо напомнил ему, что если он сделает так, то будет раскаиваться в этом всю оставшуюся жизнь.
Со стоном безысходности Маккензи откатился в сторону, прижав руки к глазам, чтобы заслониться от солнца. Он лежал так, дожидаясь, пока его дыхание станет спокойным и ровным, а тело перестанет бунтовать. Через несколько мгновений клокотание вулкана сменилось глухим монотонным
— Джош? — Голос Эмили дрожал, и он повернул к ней голову, боясь, что она опять плачет.
Девушка лежала на его куртке растрепанная, в расстегнутом платье, ее груди были подставлены солнцу. Ее рот был красным от его поцелуев, волосы спутались.
Ее вид заставил его тело снова напрячься от безмолвного крика. Склонившись над ней, он нежным движением руки прикрыл ее наготу, мягко отвел волосы с лица и стал застегивать корсаж.
Эмили тоже села и успокаивающим жестом положила свои руки поверх его пальцев, пока он наконец не заставил себя поднять на нее взгляд. Она снова надела очки, и глаза, в глубину которых Джош так страстно хотел заглянуть, снова отталкивали его.
— Я что-то сделала не так, Джош? — спросила она, и голос ее был полон печали. Ему захотелось надавать себе пинков.
— Конечно, нет.
— Что же тогда случилось? Почему ты не…
— Эми, здесь не место для таких вещей.
Она огляделась — ее взгляд скользнул по поверхности озерка, она увидела роскошную зелень, в которой пели птицы.
— Мне кажется, это место создано Богом для мужчины и женщины, чтобы они здесь любили друг друга.
— Ты так много об этом знаешь?
— Нет, конечно! Но зато я знаю все о себе.
Джош стряхнул ее руку и стал дальше застегивать пуговицы.
— Поверь мне, уже через минуту ты пожалела бы об этом.
— Сомневаюсь.
Он тоже сомневался, что Эмили пожалеет сразу же. Но однажды она подумает об этом…
— Кроме того, если моя мать когда-нибудь узнает, что я лишил женщину невинности на голой земле где-то посреди степей Нью-Мексико, она тогда… — Джош содрогнулся. — Мне страшно даже подумать о том, что она тогда сделает! Или мой отец…
— Но ты уже достаточно взрослый, чтобы не отчитываться перед своими родителями.
Джош с изумлением посмотрел на Эмили:
— Ты ничего не понимаешь. Я воспитан в уважении к женщинам и привык относиться к ним как к леди.
— Даже если эта женщина ведет себя совсем не как леди?
— Эми, но ты настоящая леди.
Девушка положила на подол платья свои руки и повернула их вверх ладонями. Их покрывали мозоли, которые появились с тех пор, как она приехала в Нью-Мексико.
— Не слишком, по-моему, это похоже на руки леди.
— Да, ты леди. И ничего не меняется, если твои руки становятся грубыми или когда ты позволяешь страсти завладеть собой. Это здесь.
Джош дотронулся до груди Эмили пальцем, и у нее перехватило дыхание.
— И здесь.
Он приложил палец к ее виску.
— Значит, я никогда не смогу от этого избавиться?
— Почему ты хочешь от этого избавиться?
— Быть леди иногда не очень-то весело.
— Правда?
Она глубоко вздохнула:
— Поверь мне.
— Быть джентльменом тоже иногда не очень-то сладко.
— Ха! Назови хоть один пример, — насмешливо хмыкнула девушка.
— Как раз сейчас, Эми. Именно сейчас.