Горизонты ада
Шрифт:
Форд Тассо через час ворвался в полицейский участок, как ураган. За ним последовали Эмерик Хиндс и его команда адвокатов. Несмотря на подавленное состояние, в котором я находился, на меня это произвело впечатление. Хиндс, самый талантливый юрист Кардинала, обычно обслуживал элиту. Если бы дело оказалось серьезным, я возблагодарил бы богов. Но, по большому счету, в нем не было нужды. Как сказал Билл, улики против меня были смехотворными, даже оскорбительными.
Я спросил у Хиндса, не может ли он забрать мраморный шарик. Этот шарик заставлял меня думать, и я хотел получить его назад,
Тассо сообщил, что Кардинал передает мне привет и готов принять меня в любой момент, как только пожелаю. Еще он сказал, что я могу продолжать расследовать смерть Ник Хорняк или оставить это дело, если захочу. Как будто я мог сейчас все бросить.
До похорон я переехал к Биллу. Он хотел взять отгулы, но я уговорил его этого не делать, потому что предпочитал оставаться один. Я сидел в большом старом доме и смотрел в огромное окно. В жилище Билла было не так тихо как в камере, но достаточно тихо. Я думал об Эллен и Ник, и о том, что сделаю с убийцей, когда его поймаю. Еще я думал о мраморном шарике, золотистых змейках и пятнах крови Эллен на его черном теле.
Дни сливались. Я этого не замечал. Не думал про Ника, Кетта и слепых жрецов. Я не звонил отцу, он тоже не давал знать о себе. Все могло подождать. Это было время траура. Время Эллен.
Бар в гостиной меня завораживал. Там находилось множество старых друзей. Они звали меня и давали соблазнительные обещания. Если бы взялся за бутылку, я бы забыл Эллен и спрятался в благословенное святилище пьяного забытья.
Наконец, когда уже стало казаться, что я сдамся и не вынесу искушения, я выехал на улицу на своем велосипеде, который Билл привез по моей просьбе. Я крутил педали часами, теряясь в путанице переулков, заглушая воспоминания, демонов и желания.
Меня почему-то тянуло к строящемуся памятнику Манко Капаку. Я несколько раз проезжал мимо, не останавливаясь, но в конце концов подъехал и нерешительно ступил на территорию строительной площадки. Я точно не знал, что привело меня сюда, но почему-то решил, что поступаю правильно. На площадке было полным-полно рабочих, но никто не обращал на меня внимания. Строительство гигантского памятника находилось на той же стадии, что и раньше. Если статуя и выросла, я этого не заметил.
Высоко над головой пришла в движение стрела крана. Я пошел за ее тенью, которая двигалась от одной стороны стройплощадки к другой. В моем мутном сознании снова мелькнула мысль: «Как они собирали таких монстров?» Но мне было не до подобных загадок, и вскоре я уже не думал об этом.
Опустив глаза, я увидел стоящего напротив высокого человека в белой хламиде. Круглые глаза затянуты бельмами. Он улыбался. Я узнал его по родинке слева на подбородке. Не удивился. Часть меня ожидала чего-то подобного с того момента, как я здесь оказался.
Я подошел ближе. Я не знал, что скажу, решил, что сориентируюсь по ходу дела. Когда я подошел совсем близко, слепец протянул руки и сказал что-то на языке, которого я не понял, повернулся и скрылся за строительным вагончиком. Я поспешил за слепцом, но его и след простыл. Однако я заметил, как мелькнуло что-то белое у основания статуи. Не задумываясь, как слепец мог преодолеть такое большое
Когда подошел к люку, я обнаружил узкую лестницу, спускающуюся вдоль внутренней стенки. Я на мгновение заколебался, – гвардеец во мне завопил: «Не надо!» – но отбросил осторожность и начал спускаться.
Преодолев примерно двенадцать футов, я почти догнал слепца, но он внезапно отпустил поручни и упал в темноту. Я прошел еще несколько ступенек, и оказалось, что лестница кончилась. Я посмотрел вниз, не уверенный, что рискну двигаться дальше, и в этот момент крышка люка над моей головой со стуком захлопнулась.
Сердце подскочило к горлу. Я пристыдил себя – ведь уже не в том возрасте, чтобы бояться темноты, – и прикинул возможные варианты действий. Можно подняться наверх по лестнице и попытаться открыть крышку или последовать за слепцом. Я не видел пользы в отступлении, поэтому ощупал руками и ногами прямоугольную шахту, уходящую вниз под наклоном, и понял: она достаточно широка, чтобы можно было протиснуться. Прижимаясь спиной к одной стене, упираясь коленями и руками в другие, я начал двигаться вниз.
Было тяжело дышать спертым воздухом, темнота угнетала, но я продолжал спуск. Когда стало казаться, что пути не будет конца, я вытащил из кармана монету и бросил вниз. Она катилась, как мне казалось, целое столетие, прежде чем позвякивание стихло. Глубоко вздохнув, я сделал то, что должен был сделать сразу, если действительно хотел догнать слепца – выпрямил ноги, прижал к телу руки и заскользил вниз.
Сначала мое движение напоминало прямое падение, и я уже решил, что разобьюсь. Затем пошла на убыль крутизна наклона шахты, она сделала плавный поворот, и мое движение замедлилось, пока я не остановился в помещении, напоминающем огромную пещеру. Я вытянул руки, но не мог их увидеть. Встал на ноги и сделал несколько шагов, каждый раз проверяя ногой, куда собираюсь ступить.
Тишину нарушило шуршание ткани. Я замер и напрягся, надеясь только на свой слух. Вытащил из-за пояса пистолет, но держал его в опущенной руке, потому что целиться было не в кого.
– Добро пожаловать, Ал Джири, Плоть сновидений.
Человек, произнесший приветствие, мог находиться где угодно в этом помещении, эхо доносилось со всех сторон.
– Где вы? – потребовал ответа я.
– Где вы?.. Где вы?.. – повторило эхо мои слова.
– Покажитесь! – закричал я.
– …житесь, житесь…
– Ты ищешь ответов, Плоть сновидений. Ты ищешь истину. Смерть следует за тобой по пятам, и ты хочешь знать почему… – произнес невидимый человек, делая паузы между фразами.
– Что это за дерьмо насчет Плоти сновидений? – резко спросил я, но мой вопрос остался без ответа.
– Ты сможешь познать истину только с помощью нас. Мы знаем все, что происходит в этом городе. Прими нас – и мы поделимся своими знаниями. Отвергни нас – и сам будешь отвергнут.