Горькая кровь

Кейн Рейчел

– Пенифитер напал на Еву прошлой ночью, - сказала она.
– Ты сказал ему сделать это?

Он до сих пор не удосужился оторваться от бумаги, которую читал. Он взял ручку и написал записку, а затем подписался внизу.

– Почему?

– Он оставил записку, приколов к двери "Сделано по приказу Основателя".

– Я не Основатель, - сказал он.
– И Пенифитер больше не является моим созданием. Он делает то, что ему заблагорассудится. Хотя я бы сказал, что его отношение является точной копией общественного мнения среди нашего рода, если это то, о чем ты спрашиваешь.
– Оливер не спрашивал, как там Ева

или что случилось, и это, подумала Клэр, было необычно. Он был более человечным, когда Клэр встретила его впервые, но теперь он вернулся к старому плохому вампу, бесчувственному и крайне небрежному по отношению к человеческим жизням. Вероятно, он не старался изо всех сил причинить Еве боль, но также и не потрудился бы ей помогать, если бы это означало, что придется сделать усилие.
– У тебя есть действительно веская причина, из-за которой ты тревожишь меня, или ты просто пытаешься меня раздражать?

– Я знаю, что происходит, - сказала Клэр тихо, и его ручка остановилась на бумаге. Из-за внезапной тишины она услышала свое дыхание, как будто стояла на краю бездны, заполненной темнотой.
– Ты хочешь править Морганвиллем с тех пор, как узнал о его существовании. Ты приехал сюда, чтобы отнять власть у Амелии и сделать себя королем или что-то в этом роде. Но она не позволит, чтобы ты получил его таким... креативным способом.

Теперь он смотрел на нее, и, хотя его лицо было человеческим, смягченным распущенными, вьющимися седыми волосами, выражение лица было хищным. Он ничего не сказал.

Клэр продолжила:

– Амелия доверяет тебе. Она близко подпустила тебя. А теперь ты играешь с ней, чтобы получить то, что всегда хотел. Ну... это не сработает. Может она и как ты, но не глупая, и когда она очнется - а она сделает это - ты пожалеешь, что попробовал это.

– Я не считаю, что мои отношения с Основателем тебя касаются.

– Ты можешь влиять на других вампиров, - сказала она.
– Ты говорил мне это раньше. И в этом ты неуловим. Независимо от того, что ты делаешь с ней, прекрати это прежде, чем все станет хуже. Люди не будут поддерживать того, кто считает их крупным рогатым скотом, и Амелия не позволит тебе зайти так далеко, как ты думаешь. Просто... отступи. Оливер, может, я сошла с ума, говоря эти слова, но ты не хочешь этого. Больше нет. Я не думаю, что в глубине души ты действительно желаешь этого.

Он посмотрел на нее пустыми, но как ни странно блестящими глазами, а затем вернулся к своей документации.

– Ты можешь уйти сейчас, - сказал он.
– И считай, что тебе повезло сделать это.

– Почему ты уволил Еву?
– спросила она. Вероятно, это было ошибкой, но она просто не могла не задать этот вопрос. Удивительно, но он ответил.

– Она обвинила меня в попытке ее убийства, - сказал он.
– Так же как и ты. К сожалению, тебя я уволить не могу. Мое терпение заканчивается. Прочь.

– Нет, пока ты не ответишь мне...

Она даже не видела его движения, но внезапно он обошел стол вокруг и бросил ручку в деревянную дверь позади нее. Это была просто шариковая ручка, но она вошла почти на дюйм в глубину, вибрируя в дюйме от ее головы. Клэр вздрогнула и оперлась на преграду за ее спиной. Оливер не двинулся. Вблизи он выглядел как кость и железо, а пах он - по иронии - кофе. Ей сразу же вспомнилось, что при жизни он был воином, и сейчас он был не меньшим убийцей.

–

Иди, - сказал он очень тихо.
– Если будешь мудра, уедешь очень далеко отсюда, Клэр. В любом случае, избавь меня от своего присутствия, сейчас же.

Она открыла дверь.

И, поскольку она сделала так, у нее было смутное представление о том, что творится на расстоянии всего несколько футов с другой стороны, люди карабкались и восклицали, а в то время Кассир вопил: - Эй!, - затем она направила взгляд не на фигуру, стоящую перед ней, а на то, что эта темная, высокая фигура держала в руках.

Это был арбалет с серебряной стрелой.

И прежде, чем Клэр смогла перевести дыхание или отреагировать, арбалет подняли и выстрелили.

Клэр ощутила жгучее прикосновение к ее щеке, когда стрела пронеслась мимо, она поднесла ладонь к кровоточащей царапине, в то время как повернулась, чтобы посмотреть, что случилось.

Стрела попала в цель, в грудь Оливера, но справа от его сердца. Клэр смотрела на него с чувством, будто это нереально; серебро блестело, вокруг стрелы постепенно распространялось алое пятно, оперение стрелы было окрашено ярко-красным, а Оливер застыл на месте, удивившись ровно настолько, насколько чувствовал боль.

Затем он отшатнулся от своего стола. Клэр не думала, она просто действовала, протянув руку к арбалетной стреле.

Он шлепнул ее по руке, еле сдерживая ярость, с достаточной силой, что мог бы сломать кости, и сказал сквозь зубы:

– Ты не сможешь вытащить ее спереди, дура. Вытаскивай через спину!

Он сказал это так, будто бы совсем не сомневался в том, что она подчинится, и на долю секунды Клэр хотела подчиниться, так как это было ее естественной склонностью помогать, или, может, Оливер применял принуждение.

Тем не менее, она сделала паузу, посмотрев на все еще открытый дверной проем.

Нападавший спокойно заряжал другую стрелу. Она не узнала этого человека; он был просто пустой фигурой в какой-то черной непрозрачной маске, застегнутой черным капюшоном и в простых, потертых синих джинсах. Черные сапоги. Перчатки. Ничего, чтобы идентифицировать его, даже пол.

Фигура подняла голову и увидела ее там, а Клэр почувствовала озноб, безошибочно и непреодолимо. Затем он указал на нее и ткнул пальцем на дверь. Ты. На выход.

– Клэр!
– отчеканил Оливер. Теперь его голос казался измученным и полным ярости.
– Вытащи стрелу!

– Ты приказал Пенифитеру убить Еву?

Рана вокруг серебра начала дымиться и чернеть, и это, должно быть, причиняло много боли, даже если не было смертельным, так как он пытался нагрубить ей, но это больше походило на стон. Он рухнул вниз и уселся на полу, прислонившись плечом к столу. Она почти сдалась, почти, потому что он действительно плохо выглядел, был таким... уязвимым и поврежденным.

Но затем его глаза замерцали ярко-красным от ярости, и он сказал с ядовитым шипением:

– Я прикажу ему убить тебя, если не сделаешь так, как я говорю, девочка. Ты домашний питомец, не личность.

– Забавно, - сказала она, - если учесть, что я единственная, кто стоит между тобой и парнем с арбалетом.
– Буквально. Фигура в маске все еще стояла у нее за спиной, готовая к выстрелу. Только она была на пути.
– Так ты?

– Нет!
– взревел он, перекосившись на бок. Яд срабатывал и делал это быстро.