Горькая радость
Шрифт:
— Мне так нравится быть вашей горничной! — заявила она с характерным мельбурнским акцентом.
— А тебе не кажется, что это несколько устаревшее занятие для женщины? — заметила Эдда. — Ты могла бы стать учительницей, медсестрой или секретаршей и ни от кого не зависеть.
— Да, но хорошие горничные здорово зарабатывают. Мама меня всему научила. До вас я работала у леди Маскелл-Терви, и она хотела удвоить мне зарплату, лишь бы я не ушла. Но быть вашей горничной — просто чудо, хотя мне как-то не с руки называть вас Эдда, как вы просите.
Вспомнив, какая мизерная зарплата у сиделок и сестер, Эдда больше не возвращалась к этой теме. Если эта светловолосая и голубоглазая дочка беженцев согласна стирать чужое нижнее белье
К счастью, обслуживающий персонал сэра Росона встретил новую хозяйку с искренней симпатией. Все они были рады, что он наконец женился, причем на такой достойной, по общему мнению, женщине.
Комнаты Эдды находились в дальнем конце квартиры и были просто идеальны. Правда, она там только спала, мылась и одевалась. Все свободное время она проводила в своей «медицинской квартире», в которой тоже была домашняя обстановка, включая застеленную кровать и полотенца в ванной. Прислуга, конечно, шушукалась, но в основном на русском языке. Опасности это не представляло — Петровы знали, от кого зависит их благополучие.
Полки быстро заполнялись книгами. Эдда купила микроскоп, стетоскоп, предметные и покровные стекла, пробирки, основные хирургические инструменты из шведской нержавеющей стали, целую кучу простых хлопчатобумажных платьев, которые было легко стирать и гладить, белые халаты и прочную медицинскую обувь. Она заранее готовилась к началу занятий, чтобы потом не терять время на покупки. Все, как всегда, было под контролем.
Эдда с радостью проводила время с Росоном, который часто выводил ее в свет. Он с удовольствием слушал, как она восторженно рассказывала о своей «медицинской квартире», и всегда отдыхал в ее обществе. Его восхищала ее молодость, красота и энергия, и временами он даже жалел, что его наклонности не дают ему возможности оценить ее в полной мере. Она ведь не была ему женой в полном смысле этого слова, и он не собирался ничего менять, испытывая к ней скорее отцовские чувства.
Его коллеги и политические сподвижники, поначалу скептически воспринявшие столь неожиданный союз, постепенно поддались обаянию Эдды, хотя их жены держали оборону гораздо дольше, а некоторые из них так и не сдались. Все знали, что старшая леди Шиллер не одобряет новую невестку из-за того, что, не имея собственных денег, та лихо тратит деньги Росона. То, что он может позволить себе дорогостоящую жену, было вполне очевидно, однако никто не догадывался, что все эти наряды, драгоценности, меха и расточительный образ жизни были его собственной инициативой. Окружение сэра Росона пока не поняло, что, помимо медицинской карьеры, его жена готова довольствоваться очень малым.
Что касается самого сэра Росона, женитьба на Эдде восполнила все изъяны его холостяцкой жизни. Он выбрал себе «правильную» жену, так что ни у кого не возникало вопросов, почему убежденный холостяк женился именно на этой женщине. Она была потрясающе стильной, красивой, хорошо воспитанной, могла поддержать любую беседу, польстить нужным людям и эффектно осадить любого, оставаясь при этом настоящей леди. Да, Эдда была безупречна — на такой обворожительной и необычной женщине, несомненно, стоило жениться. А ведь она еще учится на врача, подумать только!
Ни с кем из женщин из окружения Росона Эдда так и не подружилась — занятия не оставляли для этого времени. Как урвать два-три часа на утренний кофе или обед с подругой? Совершенно немыслимо. Книги звали ее голосами сирен, обволакивая чарами, противиться которым она не могла.
Часть шестая
Усекновение головы
Депрессия становилась все глубже, и ее трясина постепенно затягивала правительство. Джек Ланг, премьер-министр Нового Южного Уэльса, отказался выплачивать проценты по кредитам штата, вынудив Канберру платить за него. Когда она потребовала возместить расходы,
Совсем неподходящее время для начала политической карьеры! Поэтому Чарлз Бердам продолжил исписывать толстые тетради и разрабатывать проект устава для принципиально новой политической партии. Замужество его свояченицы в такой критический период прозвучало как похоронный звон по его надеждам, будь то его собственный брак или политические амбиции. Ну кто мог подумать, что Эдда заарканит этого Шиллера?
Подбитый глаз вынудил Чарлза уйти в отпуск на весь декабрь. Он заперся в библиотеке, где строчил страницу за страницей, вырабатывая собственную политическую платформу. Тафтс уже вполне могла заменить его в больнице. Его самоустранение было воспринято с энтузиазмом, что окончательно переполнило чашу его терпения: он был готов убить Лиама Финакана, весело напевающего «Ах, эти черные глаза».
Его мысли постоянно крутились вокруг жены и их брака, загубленного стараниями ее проклятых сестриц, упорно возвращаясь к теме женской самостоятельности. Гуляющие по городу сплетни приводили его в бешенство, заставляя скрываться за домашними стенами, чтобы не слышать, как досужие языки треплют его имя. В распространении слухов он винил Грейс и женский персонал сиротского приюта. Он и думать не мог, что их источником был его всегда невозмутимый камердинер Коутс. Какая наглость! Он, Чарлз Бердам, должен ползать на коленях, чтобы жена пустила его в свою постель, а ведь она должна выполнять супружеские обязанности по закону. Но поскольку он далеко не Сомс Форсайт, все, что ему остается, это вариться на медленном огне, предусмотрительно не доходя до точки кипения, и заносить в свой скорбный список все новые обиды. Но все равно жена принадлежит только ему и ей следует забыть о своих детских привязанностях.
Пастор попытался исправить ситуацию.
— Чарлз, дорогой мой, ты лучший из мужей, — заявил он, навестив зятя в Бердам-хаусе. — Но, боюсь, твое отношение к женщинам и в особенности к женам несколько устарело. Мы живем при Георге V, а не в викторианские времена, и мужчины должны изменить свои взгляды на семейные отношения. Старые законы больше не действуют, и женщины постепенно получают равные права с мужчинами. Одним из признаков перемен можно считать облегчение разводов по инициативе женщин, причем порой они даже добиваются алиментов, хотя большинство судей этого не одобряют. Каковы бы ни были твои собственные взгляды, ты не должен высказывать их всем и каждому. Я понимаю, что ты назвал так Эдду вгорячах, на самом деле ты хотел задеть Китти. Но ты должен понимать, что мои дочери привязаны друг к другу с самого рождения. То, что ты сказал, не соответствует истине, поэтому Китти так остро среагировала.
Глаза Чарлза потемнели. Он любил Томаса Латимера, но сейчас тот вызывал у него раздражение.
— Том, вы говорите как по писаному, и я вполне вас понимаю. Но этот номер не пройдет. Китти обязана вести себя как замужняя женщина! Сестры должны занимать в ее жизни если не последнее, то, во всяком случае, второстепенное место.
Пастор понял тщетность своих усилий.
— Если ты будешь упираться, Чарли, твоя семейная жизнь потерпит крах. Дай Китти нормально общаться с сестрами и не жди, что все они будут жить по твоей указке.