Горькие плоды смерти
Шрифт:
Фрэнсис печально усмехнулся.
– Инспектор, Каролина в два счета так охмурит любого мужика, что он тотчас сбросит с себя брюки. Знаю это по собственному опыту. Думаю, что Алистер Маккеррон тоже.
– И он предложил, чтобы Клэр поговорила с некоей Мерседес Гарза… – Голос Линли на мгновение оборвался, из чего Барбара сделала вывод, что он говорит по мобильнику. – Погодите, – добавил он, – мне тут нужно…
Спустя мгновение Томас заговорил снова:
– Извините. Возился с ключами от машины. Мерседес
Хейверс задумалась. «МГ»? Инициалы из ежедневника Клэр? Она поделилась этой мыслью с Томасом.
В следующий миг кто-то трижды, и весьма настойчиво, позвонил в дверь. Барбара подошла к окну и выглянула на дождь. На крыльце стояла Каролина Голдейкер.
– Она пришла сюда, – сказала девушка Линли.
– Каролина?
– Собственной персоной, да еще с картонной коробкой.
– Принесла что-то из бумаг или вещей Клэр Эббот?
– Понятия не имею. А что стоит следующим номером в ваших планах?
– Мерседес Гарза.
– Что-то уже есть от ребят из лаборатории?
– Ни словечка.
Между тем Каролина Голдейкер оставила в покое звонок и заглянула в окно гостиной. Заметив там Барбару, она прищурилась и, указав на картонную коробку, позвонила в дверь еще раз, еще громче и настойчивее. Ей открыл Уинстон. Хейверс слушала их разговор краем уха, так как к другому уху у нее был прижат мобильник, по которому она говорила с Линли.
– Боюсь, что нет, миссис Голдейкер, – раздался голос ее напарника.
– Но почему нет? – удивилась незваная гостья. – Послушайте, сержант… Забыла, как вас звать. Это смешно!
Ее голос звучал все громче, и Барбара увидела в окно, как она пытается протолкнуться в дверь.
– Идет полицейское расследование, а это значит… – попытался возразить Нката.
– А я вам говорю, что личные вещи не имеют ни малейшего отношения к полицейскому расследованию. Живо пропустите меня!
– Не могу.
– Тогда я сейчас позвоню вашему начальнику, кто он там у вас?
– …о Лили Фостер, – говорил в это время в трубку Томас.
– Знаете что, сэр? – перебила его Барбара. – Подождите минутку. Там у Уинстона с этой Голдейкер что-то назревает…
Выйдя с мобильником в руке из кабинета Клэр, девушка направилась в коридор. Там ее коллега сумел грудью перегородить Каролине путь внутрь дома. Вместе они исполняли странный танец – шаг вправо, шаг влево. Судя по всему, Нката не спешил применять против своей «партнерши по танцу» физическую силу.
– Вам сюда нельзя, миссис Голдейкер, – сказала Барбара.
– Я пришла за своими вещами, – заявила та. – Я не собираюсь красть ничего из вещей Клэр, если это вас так волнует. Этот… этот полицейский, который не пускает меня в дом…
– И правильно делает, – заметила сержант Хейверс.
– Я должна поговорить с вашим начальником, – не унималась Каролина.
Сотрудница полиции протянула ей свой мобильник.
– Давайте. Его зовут инспектор Линли, – сказала она и, резко развернувшись на пятках, вернулась в кабинет.
Лили
Пока Каролина разговаривала с Линли – Барбаре оставалось лишь надеяться, что тот применит против нее голос, – сама она вернулась к папкам, помеченным именами и фамилиями двух мужчин. Пора заняться ими вплотную, подумала она и открыла первую папку. Внутри оказался вопросник, и Хейверс погрузилась в чтение. Тем временем из соседней комнаты доносился возмущенный голос Каролины Голдейкер.
Вскоре Барбаре стало ясно: Клэр Эббот действительно разговаривала с женатыми мужчинами об их встречах с другими женщинами, с которыми они познакомились в Интернете. Кстати, мужчины отвечали на ее вопросы вполне откровенно. Как, когда, где и почему. Так, например, Боб Т. делал это, главным образом, «по приколу», «ради разнообразия» и чтобы «оторваться и тряхнуть стариной». А Джон С. жаловался, что «жена не позволяет того, что позволяют другие телки», что «дома я не получаю того, чего хочется» и что у жены едва ли не каждый день отмазка, мол, «болит голова». По признанию обоих, одной из причин охлаждения их супружеских отношений были дети. По этим причинам они якобы и стали посетителями двух сайтов, на которых женатые мужчины знакомились с замужними женщинами для приятных и ни к чему не обязывающих встреч. Те происходили в отелях, на свежем воздухе, на заднем сиденье автомобилей, в женском туалете в одном пабе в Дорчестере, дома у родственников, в садовом сарае, в передвижном караване и даже – в одном случае – на скамье церкви Святого Петра здесь, в Шафтсбери.
Вскоре в кабинет вплыла Каролина Голдейкер и протянула Барбаре мобильник.
– Я могла бы прийти и раньше, сразу после смерти Клэр, и забрать свои вещи, – заявила она.
– Но вы этого делать не стали, – сказала сержант.
– Я подумала, что понадоблюсь. Что продолжу мою работу здесь, пока все, что касается Клэр и ее смерти, не прояснится…
– Что ж, разумно, – кивнула Хейверс, после чего напомнила о себе в мобильник: – Сэр?
– Я предложил ей добиться ордера через суд, – ответил ей бархатистый баритон Линли. – Однако предупредил, что вряд ли она может рассчитывать на его получение, пока в доме, куда она пытается вторгнуться, полным ходом идет полицейское расследование.
– Вы ей прямо так и сказали? – спросила Барбара. – Какой чудный язык, какие стройные предложения!
– Стараюсь. А что касается Лили Фостер…
И инспектор поведал коллеге, что эта особа сыграла над Каролиной злую шутку в том, что касается мемориальной службы в память о ее покойном сыне Уильяме.
– Вам наверняка захочется поговорить с нею на эту тему, – сказал он.
На этом их разговор завершился. Барбара повернулась к Каролине Голдейкер.
– Некая Лили Фостер, миссис Голдейкер, – сказала она. – Вы не могли бы просветить меня, кто она такая?