Горький сентябрь
Шрифт:
– У тебя, цуцик, винтовочка-то ещё царская…
После таких слов Сергей старательно выложил кожаный погон, и винтовка села у него на плече как влитая. А вот с обмундированием и амуницией всё было не так гладко. Брезентовый ремень, оттянутый двумя подсумками, норовил съехать набок, паркие кирзовые сапоги из-за неумело намотанных портянок натирали ноги, а свёрнутая в скатку шинель на марше неприятно ёрзала по щеке. Впрочем, со скаткой Сергей управился. Он достал свой носовой платок и обмотал им середину скатки так, чтоб грубый шинельный ворс не касался кожи.
Марш длился уже более
– Привал!..
Когда рота, остановившись, расположилась у края худосочной рощи, Сергей стащил с себя казавшуюся теперь хомутом скатку и угнездился в ней, блаженно привалившись спиной к шершавому стволу дерева. Веки у него тотчас опустились, и какое-то время боец был в полудремотном состоянии.
Малость передохнув, Сергей вспомнил про натёртые ноги, встрепенулся и принялся стаскивать сапоги. Портянки, конечно, оказались мокрые, и боец старательно развесил их сушиться на ближайшем кустике, а потом, для порядка придавив пальцами надувшуюся на пятке водянку, снова сел отдыхать. Однако не успел он смежить веки, как услыхал:
– Что, цуцик, дрыхнешь?..
Боец открыл глаза и увидел стоявшего рядом того, бывалого.
– А что, нельзя? – Сергей прижмурился.
– Оно, конечно, можно… – отозвался бывалый и, оценивающе посмотрев на парня, хмыкнул: – А вдруг команда?
– Так я ж портянки сушу и вон ногу натёр. – Сергей показал пятку.
Бывалый усмехнулся, снял с куста малость подсохшую портянку и, расстелив её сухим концом на ближайшем пеньке, позвал:
– Ну-ка цуцик, иди сюда…
Когда Сергей послушно встал, бывалый, не чинясь, показал молодому бойцу, как надо наматывать портянку.
Со второй, к собственному удивлению, Сергей справился сам и, придя к выводу, что портянка и впрямь удобная штука, обулся. С одобрением поглядывавший на Сергея бывалый, опять усмехнулся:
– Ты, цуцик, никак городской?
– Ну да, – тоже заулыбался Сергей, но договорить не успел, так как мимо них пробежал кирпатый [1] боец их взвода и на ходу крикнув:
– Вы чего тут сидите, там кухня пришла!.. – сломя голову помчался на другой конец рощи.
– Пошли, – сказал Сергею бывалый и как-то по-доброму улыбнулся, глядя, как боец суетливо пристраивает на плече скатку.
1
Курносый.
К раздаче они припозднились. Десятка три бойцов, сбившись в плотную кучу вокруг полевой кухни, толкались и переругивались, стараясь пробиться ближе, тянули свои котелки орудовавшему черпаком повару прямо через головы товарищей. Сергей, поражённый столь неприглядной картиной, обернулся к малость отставшему бывалому и увидел стоявшего в стороне взводного, который неуверенно топтался на месте, вроде как порываясь что-то сказать.
В этот момент откуда-то из глубины рощи к кухне примчался ротный. Секунду он смотрел на творившееся у кухни, а потом дико заорал:
– Кончай бардак!!! – и, выхватив пистолет, пальнул в воздух.
Бойцы шарахнулись во все стороны, перепуганный повар выронил черпак, а ротный шагнул к взводному и зло выкрикнул ему прямо в лицо:
– Младший лейтенант! Какого чёрта столбом стоите?
– Да я… – протянул взводный и вместо того чтоб встать смирно, совсем по-штатски принялся теребить руками ремень.
На лице ротного отразилось недоумение, и он спросил:
– Вы давно в армии?
– Пятый день… – взводный перестал дёргать ремень и, вспомнив про устав, опустил руки по швам.
Ротный оценивающе глянул на взводного и, уже спокойно сказав: – Ладно, наведите порядок с раздачей, – пошёл обратно в рощу, на ходу пряча пистолет в кобуру.
Позже, сидя на пеньке и уминая из котелка пшёнку, Сергей пытался взять в толк, почему выстрел ротного так сразу навёл порядок? Эти мысли прервало появление бывалого, который, держа за хвост, нёс большую жирную селёдку. Остановившись рядом с Сергеем, он спросил:
– Ты чего рыбу не брал? Испугался, как ротный пальнул?
– Не, я не знал, что дадут, – сглотнув слюну, расстроился Сергей.
– Не боись, – успокоил его бывалый. – Это я нам на двоих взял.
Он заставил Сергея встать, прикрыл пенёк листом лопуха и принялся резать селёдку аккуратными ломтиками. Тут к ним зачем-то подошёл кирпатый, который прямо на ходу доедал кашу.
– Ты что, с перепугу тоже полный паёк не взял? – поддел его бывалый.
Боец сразу понял, что речь идёт о селёдке, и хитро прищурился.
– С чего бы? Я своё завсегда возьму. Опять же рыбка знатная… – Кирпатый выскреб ложкой остатки каши и вдруг спросил: – Наши говорили, у немцев заместо котелков банки плоские, с крышкой. В банку первое, а в крышку второе, верно?
– Верно, – подтвердил бывалый и уточнил: – Вот только в ту манерку входит то что дадут, а в наш котелок, всё что спромыслишь…
– Вон оно как… – протянул кирпатый, но ничего больше сказать не успел.
Мимо них рысью пробежал ефрейтор и, кинув на ходу: – Кончай со жратвой! Давай бегом к старшине, там нам лопаты привезли, – помчался дальше.
Кирпатый тут же увязался за ефрейтором, а бывалый придержал Сергея, и они, быстренько доев селёдку, только тогда пошли следом. Идти было недалеко. На проходившей через рощу полевой дороге стоял селянский воз с обычными огородными лопатами, которые распоряжавшийся здесь старшина выдавал по пять штук на отделение. Старик возчик, доставивший эти лопаты, сидел, свесив ноги за край телеги, и молча попыхивал своей солдатской трубочкой-носогрейкой.
Собравшиеся у дороги бойцы, ожидая своей очереди, балагурили, и вдруг в их трепотню встрял дед, заявив:
– Вы, я вижу ребята, войско с бору по сосенке…
– Так мы ж, почитай, отовсюду, – сказал странно бледный, не участвовавший в общем трёпе боец и вроде как с намёком добавил: – Знаешь, дед, где девять месяцев зима, а остальное лето?
– Знаю, – пыхнул своей носогрейкой дед. – Сам в тех местах воевал.
– Это что, за царя Гороха? – вмешался главный балагур.
– Не за царя Гороха, а за государя императора, – нахмурился дед и пояснил: – Пекин мы брали, столица такая китайская, богатая… Слыхал?