Горький шоколад
Шрифт:
Эль неслась со всех ног, почти не разбирая пути. Еще немного, до поворота, а оттуда до домов рукой подать, если закричит, то кто-нибудь обязательно выйдет на помощь. Не глядя под ноги, налетела пяткой на какой-то камешек: ступня тут же ушла влево, боль в почти зажившей лодыжке вспыхнула с новой силой и прострелила огнем до самого колена. Эль продолжила бежать дальше, но каждый раз, стоило пятку встретиться с асфальтом, ногу пронзала острая боль.
Ну же, оставалось совсем ничего.
Рука отца крепко ухватила ее за запястье, рванула назад. Эль дернулась обратно, яростно завопила, но в то же мгновение ей в плечо вонзилась
— Я же говорил, что надо было просто позвонить своему мужику, — откуда-то издалека раздался голос Айзека Кромби — и Эль медленно провалилась в беспамятство.
Телефонный звонок громко вторгался в его сон.
Макс еще пытался отвертеться от настырного гудка, пытался сконцентрировать внимание на образе Эль под ним. Ее золотистые локоны разметались по подушке, на раскрасневшемся лице застыло желание. Он почти физически ощущал ее теплое тело, влагу между ног под собственными пальцами. Член стоял, как каменный. Если бы не треклятый телефон, Макс наверняка бы вошел в нее.
А, проклятье!
Он зло откинул покрывало, краем глаза посмотрел на часы: начало второго ночи. Тринадцать часов разницы давали о себе знать. Он едва не вырубился перед важным совещанием, поэтому влил в себя неимоверную порцию эспрессо, а потом, когда на Токио опустились сумерки, с трудом заставил себя сомкнуть глаза. И вот, когда, наконец, удалось уснуть, да еще с такими приятными сновидениями, раздается звонок. Это определенно не его партнеры, и точно не японские коллеги: и те, и другие заняты ровно тем же, чем и он минуту назад — сном. Значит что-то стряслось дома.
Макс со стоном уставился на недвусмысленно встопорщенные трусы.
Твою мать, возбудился, как подросток. Интересно, а если бы никто не помешал, утром бы его ждало позабытое с подросткового возраста «приятное пробуждение» в мокрых трусах?
На экране высвечивался номер телефона Ника, главы его службы безопасности. Значит дело дрянь — Ник не из тех, кто забывает о разнице во времени, и точно не станет тревожить нанимателя по пустякам.
Сонливость как рукой сняло.
— Я слушаю, Ник. Что случилось?
— Прошу прощения, что тревожу вас в такое время, но вы отдали указания сообщать о вашей гостье, если возникнуть сложности. Мисс Кромби пропала.
Три слова, но они мигом прогнали сон, а заодно и болезненную эрекцию.
— Подробности, — коротко бросил Макс, лихорадочно соображая, что могло стрястись на этот раз. Появилась Марго? Или Габриэль сама себя накрутила и снова сбежала?
— Мисс Кромби отправилась на пробежку в семь шестнадцать утра. Уже второй час дня, но она до сих пор не вернулась.
— Ты проверил ее вещи?
— Все дома, мистер Ван Дорт. Телефон тоже. Когда она уходила, то не выглядела расстроенной, — предугадав его следующий вопрос, отрапортовал Ник. — Какие будут указания?
— Моя сестра вернулась? Были какие-то другие гости?
— Нет. Ни гостей, ни звонков, ни писем.
— Прочешите округу — загляните под каждый куст, если понадобится.
— Без денег мисс Кромби не могла уйти далеко. Мы все сделаем, как надо.
— Держи меня в курсе дела.
Большего Нику можно было не говорить. Он был лучшим
О сне можно было забыть. Макс отправился в ванну и принял холодный душ. Почистил зубы, побрился. Тратил время, занимаясь обыденными вещами, чтобы привести мысли в норму.
Потом была кухня и еще одна — он сбился со счету, какая за день — чашка кофе.
Первый глоток обжег горло. Вид сверкающего огнями ночного Токио сквозь панорамные окна пентхауса больше не казался таким уж заманчивым.
Что могло случиться? Они же только вчера говорили по телефону, и Макс мог поклясться, что она была в полном порядке. Он нарочно избегал разговоров о том, что случилось вечером, боялся ее испугать. Для него это была просто игра, но для нее, учитывая ее невинность, подобные ласки могли быть чем-то из ряда вон выходящим. Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что Габриэль не из тех девушек, которые, сохраняя девственность, умудряются напропалую трахаться всеми другими способами и успевают приобрести богатый опыт с множеством любовников. Он и сам не был пуританином и познал многие прелести жизни к двадцати годам, но именно с Габриэль все это казалось чужеродным, невозможным. Опытные девицы не умеют так натурально краснеть от простых поцелуев или петтинга.
Что в таком случае? Если это не Марго, то кто? Макс грешным делом подумал, что появилась Тина, с которой они расстались не то, чтобы на хорошей ноте. Габриэль об этом знать не следовало, но как только Тина более-менее пришла в себя, чтобы бросаться громкими заявлениями, она тут же принялась убеждать его в том, что держать в доме соплячку — это совсем не по-мужски. И что если эта девчонка единственная причина, по которой он не может возобновить их отношения…
Макс прошелся пятерней по влажным волосам, отхлебнул еще кофе и посмотрел на экране телефона, который оставил на спинке дивана. Тишина.
Тина, конечно, была весьма импульсивной женщиной, в особенности во всем, что хотела, но не могла заполучить. Но как правило вспышки подобной капризности были кратковременными. Она слишком высоко себя несла, чтобы опуститься до банального бабского выяснения отношений с восемнадцатилетней девчонкой. Так что — нет, к исчезновению Габриэль Тина вряд ли причастна.
На этом варианты заканчивались. Кроме самого очевидного — Габриэль ушла сама. Черт знает, под действием какого помутнения.
Он набрал Ника, и тот поднял трубку после второго гудка.
— Проверь все рейсы до Лос-Анджелеса.
— Уже, мистер Ван Дорт. Нет ни одного пассажира под таким именем. И я проверил вещи мисс Кромби: ее кошелек и документы на месте.
— Хорошо, до связи.
Значит, Габриэль не сбежала. С одной стороны, она не поддалась панике и истерике. Но с другой — где она, дьявол задери, может в таком случае быть?
Он успел приготовить и выпить еще одну чашку кофе, когда телефон «ожил».
Номер на экране был незнакомым.
— Слушаю.
— Привет, дружище Макс! — фривольно поздоровался хрипловатый голос. Мужчина наверняка был заядлым курильщиком лет этак двадцать.