Горькое лето 41-го
Шрифт:
15 октября 1959 года Степан Бандера был убит в подъезде своего дома…
В период Великой Отечественной войны руками членов Организации украинских националистов (ОУН) и Украинской повстанческой армии (УПА) было замучено и убито около 1,5 миллиона евреев, 1 миллион русских, украинцев и белорусов, 500 тысяч поляков, 100 тысяч представителей других национальностей.
Комиссар госбезопасности
Александр Бондаренко
Казалось бы, много ли можно рассказать о человеке, которому перед самой Великой Отечественной войной исполнилось 30 лет и который провоевал ровно два месяца и один день? Иной читатель, «подготовленный» многочисленными публикациями о том, что в 1941-м мы только отступали и сдавались, решит, что рассказывать вообще нечего; к тому же в начале войны тридцать лет — это, самый максимум, скороспелый командир полка… Однако скептики ошибутся, и судьба Анатолия Николаевича Михеева — ярчайшее тому подтверждение.
В 1932 году он окончил Ленинградскую военно-инженерную школу, командовал саперным взводом, опять учился — сначала в 4-й пограничной школе НКВД, затем в Военно-инженерной академии РККА имени Куйбышева. В феврале 1939 года Анатолий возглавил Особый отдел НКВД СССР Орловского военного округа, затем, в августе того же года, — Киевского особого округа. Думается, нет нужды подробно объяснять причины такого внезапного служебного роста: чекистов сначала основательно затронули репрессии, а затем — «борьба с искривлениями». Но, кстати, именно перед войной в ряды органов госбезопасности пришло немало очень толковых молодых людей, которые вскоре сумели не только превзойти абвер и 6-е управление СД, но даже в чем-то переиграть и спецслужбы наших союзников. Впрочем, это уже иная тема…
Через год Михеев был переведен начальником отдела в центральный аппарат ГУГБ НКВД, а в феврале 1941 года, в звании комиссара государственной безопасности 3-го ранга, он стал начальником 3-го Управления Народного комиссариата обороны СССР — так тогда стала именоваться военная контрразведка, переданная из состава НКВД в военное ведомство.
17 июля 1941 года Анатолий был назначен начальником Особого отдела Юго-Западного фронта. Не нужно считать это понижением: в те дни, когда германское командование пыталось реализовать планы блицкрига и на карту была поставлена судьба нашей страны, в действующую армию направляли самых надежных, самых лучших. Достаточно сказать, что в то же самое время командующим войсками Резервного фронта был назначен начальник Генерального штаба генерал армии Жуков…
К месту назначения комиссар госбезопасности Михеев прибыл 20 июля — как раз за три недели до установленного Гитлером срока взятия Киева. О том, что столица Украины должна быть взята 10 сентября, говорили на допросах пленные…
Впоследствии Маршал Советского Союза Иван Христофорович Баграмян, воевавший вместе с Михеевым, вспомнил в своих мемуарах слова Анатолия Николаевича о том, что место чекиста в условиях войны — на самых опасных участках борьбы с врагом.
Он может и должен сражаться как солдат, но при этом никогда не вправе забывать о своих основных обязанностях.
А потому в первый же день Михеев, взяв с собой адъютанта Пяткова, сотрудника Белоусова и старшего оперуполномоченного Горюшко, отправился на передовую. На позиции одной из рот, от которой в этот день после десяти вражеских атак осталось только 8 человек, группе Михеева довелось участвовать в отражении очередной, уже одиннадцатой, танковой атаки немцев, причем Горюшко удалось поджечь два танка связками гранат. Михеев хотел на себе ощутить психологическое состояние бойца в момент фашистской атаки и без посредников оценить оперативную работу на передовой.
После возвращения в ближайшие тылы начальник Особого отдела Юго-Западного фронта собрал оперативный состав и довел одно из основных требований Государственного Комитета Обороны к военным контрразведчикам: совместно с командирами и политработниками бороться за поддержание высокого боевого и морального духа войск. Наверное, сейчас это звучит казенно, однако тогда, когда вдруг оказалось, что воевать-то мы не слишком умеем, а потому немец бьет нас не столько числом, сколько грамотным применением своей техники и вооружения, нашим бойцам и командирам было необходимо вновь поверить в свои силы, вспомнить, за что они сражаются, и суметь остановить врага. Любой ценой, во что бы то ни стало!
Противник также понимал это, а потому им делалось все возможное для того, чтобы сеять панику в рядах наших отступающих войск, усугублять хаос и беспорядок, дезорганизовывать руководство подразделениями, частями и соединениями. Михеев считал, что военные контрразведчики должны суметь противодействовать этим устремлениям противника, для чего в первую очередь было необходимо выявлять и обезвреживать вражескую агентуру. Он лично разработал ряд операций по уничтожению вражеских шпионов и диверсантов и руководил ими.
Уже на второй день своего пребывания в войсках — 21 июля, выполняя директиву из Москвы, Анатолий Николаевич приказал сформировать несколько десятков оперативных групп для оказания помощи командованию фронта в наведении порядка в прифронтовой полосе. Опергруппы обеспечивали порядок на переправах через Днепр и на железнодорожных станциях, примыкающих к линии фронта; военные чекисты способствовали продвижению эшелонов и транспортов с оружием, боеприпасами и личным составом на передовую, а с ранеными, детьми, женщинами и стариками — в тыл… Стоит отметить, что на Юго-Западном эта работа была организована раньше, чем на других фронтах, и несомненная заслуга в том принадлежала комиссару госбезопасности Михееву.
И вот еще какой момент: снимая фильмы о начале войны, наши «киношники» любят показывать, как «безжалостные особисты» расстреливают дрогнувших, отступивших бойцов. Конечно, и это было, но обычно как крайняя, необходимая мера. Между тем по указанию Михеева оперативники формировали из красноармейцев и командиров отступавших частей воинские подразделения по 40–60 человек и направляли их на передовую. Первый шок проходил, люди приходили в себя и сами, без принуждения, шли сражаться и умирать. И так же, как все другие, в бой уходили и сами военные контрразведчики.