Горькое лето 41-го
Шрифт:
Весьма интересны замечания генерала Калинина относительно способов окружения немцами частей Красной Армии. К сожалению, эти выводы не были тогда в должной мере восприняты командованием фронта. Накануне германского наступления на Москву основная масса советских войск на западном направлении прикрывала кратчайший путь к советской столице — шоссе Москва — Минск. Противник же, группа армий «Центр», основной удар нанес по нашим флангам, в частности, из районов Духовщины и Рославля, а затем вышел в тылы Западного и Резервного фронтов.
В докладе делается также ряд обобщений стратегического характера, обращающих на себя особое внимание. Калинин отмечает, в частности, ошибки командования Западного и Прибалтийского особых военных округов в вопросе развертывания к границе и говорит, что было время исправить их в соответствии с «большим, гениальным решением» строить оборону по линии Осташков, Дорогобуж, Рославль, где боеспособные войска РККА были бы сильнее немцев. Необходимо заметить, что такой вариант линии обороны действительно был разработан перед самой войной. В соответствии со схемой стратегического развертывания войск, подготовленной в Генеральном штабе 15 мая 1941 года, рубеж обороны предполагалось строить от Осташкова на Трубчевск.
Ряд предложений, относящихся к улучшению подготовки войск, ведения боя, являются дельными и на тот момент очень своевременными. Сейчас трудно сказать, насколько полно ими воспользовалось командование Западного фронта, а через него, возможно, и высшее военное руководство страны. Но факт остается фактом — некоторые последующие приказы Генштаба и Наркомата обороны содержат те же положения, что и доклад генерала. Это касается директив Генштаба и НКО об организации взаимодействия родов войск, установлении на фронте сокращенного срока выслуги очередного воинского звания.
Итак, шел четвертый месяц войны. В предыдущих боях Красная Армия понесла огромные потери. Но испытания на этом не закончились. Впереди были новые неудачи — катастрофа под Вязьмой, эвакуация Донбасса, выход немцев на ближайшие подступы к Москве. Тем не менее Красная Армия выдержала испытание на прочность. Она доказала, что способна учиться на ошибках, какими бы фатальными они ни казались…
История одной бомбардировки
Виталий Фомин, кандидат исторических наук
26 июня 1941 года в тринадцать часов восемь минут по местному времени над словацким городом Кошице, захваченном в 1939 году Венгрией, появились три самолета. Прилетев с юго-востока, бомбардировщики с небольшой высоты сбросили 30 стокилограммовых бомб. На фюзеляжах машин были ясно различимы желтые полосы — знак принадлежности к странам фашистской оси. Однако венгерский генштаб, получив сообщение о налете, сразу же объявил, что город бомбила советская авиация. В этот же день было принято решение о вступлении Венгрии в войну с СССР на стороне Германии.
В социалистической Венгрии официальной являлась версия о том, что налет на Кошице, ставший поводом для ее вступления в войну против Советского Союза, был преднамеренно совершен немецкой авиацией. Однако после смены власти в Венгрии в конце 1980-х годов этот вопрос был вновь поднят.
В свое время, работая в Центральном архиве Министерства обороны РФ, мне удалось ознакомиться с документами командований ВВС наших Юго-Западного и Южных фронтов. Как я убедился, в донесениях командиров авиасоединений о боевых вылетах 26 июня 1941 года нет никаких упоминаний о задании в Кошице, да и заблудиться наши самолеты едва ли могли: конечные пункты их маршрутов находились далеко от этого места.
Впрочем, с самого начала версия с советскими самолетами выглядела провокационной. Сохранился снимок неразорвавшейся в Кошице якобы советской авиабомбы, на которой надпись — «Путиловский завод», однако, как известно, предприятие с 1921 года носило другое название. К тому же маркировка военных изделий в советское время исключала подобное упоминание предприятия-изготовителя. Да и как выявил по горячим следам анализ стали от осколков авиабомб, произведенный сотрудниками военно-научного института венгерской армии, плавилась она в Германии на заводах Круппа. По имеющимся данным, в СССР такой стали не было.
Не было у Москвы и интереса провоцировать войну с Венгрией. 23 июня 1941 года венгерского посла Йожефа Криштофи пригласили в Наркомат иностранных дел СССР, где ему высказали надежду на сохранение Венгрией нейтралитета. Более того, Будапешту была обещана поддержка в вопросе возвращения всей территории Трансильвании, которая отошла Румынии по Трианонскому договору от 1920 года.
Надо сказать, что поначалу Гитлер, хотя и по совсем другим соображениям, также был сторонником венгерского «нейтралитета»: от слабо вооруженной и технически оснащенной венгерской армии, как считалось, будет немного толку, а возможность свободно использовать ее коммуникации для военных целей представляла большую ценность. Однако затем Берлин скорректировал первоначальную концепцию. И готовя нападение на Советский Союз, начальник штаба сухопутных сил вермахта генерал-полковник Франц Гальдер записал в своем дневнике: «Участие венгров было бы желательным».
По-своему заинтересована к подключению Венгрии к войне с СССР была и Румыния. Подталкивая румынского диктатора Антонеску в нападении на СССР, Гитлер обещал, что в зависимости от румынского вклада может быть пересмотрен «венский арбитраж», по которому венгры в 1940 году вернули себе северную часть Трансильвании. В свою очередь, Антонеску прекрасно понимал, что Венгрия не собирается ограничиваться северной Трансильванией, а лелеет планы возврата всех потерянных в 1920 году земель. В этом случае нейтральная, сохраняющая свои силы Венгрия была бы для Антонеску чрезвычайно опасна.
Любопытно, что, по одной из имеющихся версий, Кошице бомбили именно румынские самолеты. В пользу этой версии говорят признания румынского полковника Йона Чернояну, являвшегося в июне 1941-го офицером генштаба вооруженных сил Румынии по связям с командованием немецкой армии. По его словам, приказ бомбить Кошице отдавал Антонеску с «высшего благословения» Гитлера. О многом свидетельствует и тот факт, что в донесении разведотдела 11-й немецкой армии, находившейся в Румынии, говорится о «желтых полосах» на фюзеляжах советских самолетов.