Горм, сын Хёрдакнута
Шрифт:
– Так отчего вас лютичами зовут? Лютики собираете?
– Собираем, венки плетем, бодричам к головам гвоздями прибиваем, – дружелюбно объяснил вожак. – За лютость нашу, например, к бодричам нас так и прозвали…
– Совсем ума решился? Ты сюда за Рерик мстить пришел или червословием старые распри раздувать? – прошипел соплеменнику Мстивой.
– Да это я так, для поддержания разговора, – начал оправдываться Челодрыг.
– Что грустно, я тебе верю… Не серчай, Домославе, за безлепицу!
– Не в обиду, Мстивоюшко, – ответил лютич-верховод. – Боги, они умом траченых жалеют, и нам бы след. Где ж тут вверх на стену-то путь?
Боевая
– Это еще зачем? Снаружи и изнутри заперта? Видно, тут уж придется пошуметь, – сказал Домослав, берясь за балку. А ну, Мечко, Собко, наляжем?
Три лютича не стали вышибать дверь, а просунули слегка заостренный конец балки между ее нижним краем и полом, и навалились на другой конец поперечины. Железные створки со скрипом поползли вверх и съехали с петель. Лютичи отпустили балку, дверь с грохотом полетела на стертые камни. За дверью оказался один из покоев замка с двумя лестницами – одной в помещения второго яруса, другой – на башню внутренней стены, выходившей на юг. На дощатом столе лежали луки и пучки стрел. Некто в черном, макавший стрелы в ведро с какой-то гадостью, успел схватить один из простых дугообразных луков и пустить две стрелы, пока ему в плечо не воткнулся клевец [72] , брошенный Собеславом – рослым молодым лютичем. Первая стрела пробороздила предплечье Мечиславу – второму воину, помогавшему Домославу с дверью, и на излете застряла в кольчуге вождя бодричей. Вторая воткнулась в притолоку.
72
Боевой топор с узким лезвием.
– В навь, в навь, пугало безблагостное, черный змей тебя захавай и с утеса испражнись, – Челодрыг добил лучника жалом меча в горло и сорвал с его шеи серебряную цепочку с оберегом.
Глава 23
– Отступают, твари! – крикнул Кнур.
Его щит давно разлетелся в куски, и он по очереди гвоздил неприятелей топором справа и молотком на длинной рукояти слева.
– Стой, где стоишь! Или это такой… нам подарок, или… что-то нечисто! – отозвался Горм, отклоняя укол вражеского копья подставленным снизу под острым углом щитом и отвечая прямым ударом с выпадом из-под щита. – Ламби, прикрой!
Ловчий занял место старшего Хёрдакнутссона в проходе, ведшем во двор из первого яруса башни. Предводитель первой сотни зажал меч под мышкой левой руки, вытащил рог, и протрубил четыре раза – два раза коротко, два длинно. Гнупа в шлеме с позолотой, стоявший за зубцом на стене замка, и точно манил своих ратников назад. Какое-то непонятное движение началось вдоль боевой площадки второй стены, возле одной из дверей, ведших вовнутрь замка. Гнупа с ожиданием уставился на эту дверь, спрашивая что-то у одного из стоявших рядом с ним воинов. Тот кивнул, хлопнул по плечу еще одного оболдуя в ржавой кольчуге, и вместе с ним скрылся в замке.
На дворе перед замком установилось относительное спокойствие – защитники отошли к внутренней песчаниковой стене с обгоревшей дверью, которая вела в замок, дружина Хёрдакнута осталась в захваченных башнях и на площадке между ними.
Наконец, из верхней двери в замок кто-то показался. На Гнупиной роже с несуразно длинной верхней губой, подозрительное ехидство резко сменилось недоумением – этот кто-то был не одним из его оболдуев, а рослым венедом в кольчужном хауберке, заносившим окровавленный клевец для удара. Стоявший рядом карл поднял щит, но острие прошло сквозь дерево и кожу и глубоко рассекло его предплечье. Левая рука карла повисла. Второй удар венедского оружия пробил шлем и череп. На стену хлынули воины Домослава и Годлава. Гнупа и пара холуев уже успели скрыться в дальней двери, ведшей в северо-восточную каменную башню. Деревянные створки с железными заклепками захлопнулась за ними, оставив с пару дюжин злыдней в никудышных кольчугах и с тупыми мечами умирать под натиском лютичей и бодричей. «Рерик! Рерик!» – поднялся клич.
– К воротной башне!
Горм прерывисто дунул в рог несколько раз, перекинул его на ремне за спину, снова схватил меч и, выскочив из-за спины Ламби, побежал вдоль юго-восточного участка стены. Ловчий, Кнур, Щеня, и еще несколько дружинников с первого яруса башни припустились за ним. Какую бы цель изначально ни преследовало отступление Гнупиных оболтусов, оно подарило Горму и его передовому отряду прекрасную возможность добежать до ворот. Вход в городище со стороны пристани был перекрыт подъемными решеткой и мостом. С воротной башенки начали стрелять и кидать копья, но сын ярла и его товарищи уже успели добежать до непростреливаемого пятачка у решетки.
– Ну не дурак ли это строил, – радостно заметил Кнур.
– А ну налегли! – Йокуль, ходивший в походы еще с Рагнаром, вцепился в нижний брус решетки. Рядом с ним, Щеня и Горм уперлись ногами в землю и потянули. Решетка поднялась настолько, что Кнур смог проскользнуть под ней. Сын кузнеца попробовал дотянуться до канатов, державших мост стоймя, но ему недоставало доброй пол-сажени.
– Токи, мы сейчас снова поднимем решетку, катись под нее, подсадишь Кнура, – сын ярла хлопнул по широкой спине дружинника с жизнерадостной толстой мордой, уделанного в крови так, как будто он только что неудачно зарезал барана.
– Высоко поднимайте, чтоб мясниково брюхо не застряло! – добавил Кнур с другой стороны.
– Ииии… взяли! – крикнул Йокуль, снова поднимая решетку вместе с Гормом, венедским знахарем, и еще одним дружинником.
Токи юркнул под нее ужом, заглотившим пару мамонтов.
– Кром, в чем у тебя сапоги, – сказал он Кнуру уже на другой стороне, поднимаясь.
– В том же, в чем у тебя все хлебало, подсаживай давай, пока эти придурки наверху чего не придумали… Аааа! Это еще за пакость?
На Токи и Кнура сверху полилась липкая темная жидкость. В верхнем ярусе воротной башни стоял, как было в обычае, котел с корчажным дегтем, который в случае осады можно было разогреть и вылить на головы врагов через деревянный слив в полу. К большому счастью для мясника, кузнеца, и других воинов на первом ярусе, тоже основательно забрызганных, никто, видимо, не объяснил карлам наверху, что на разогрев большого котла дегтя требуется довольно длительное время. Поэтому они зажгли огонь под котлом, только когда увидели Горма и товарищей, бежавших к башне.