Гормон
Шрифт:
— Я же серьёзно.
— И я серьёзно. А ты выйдешь за меня? — он прищурился, ожидая ответа.
— Дурак ты, тебя же убить могут, а ты…
— Ничего, я, как-нибудь, выкручусь.
К ним подошел Тарасов. Анна обиделась на Антонио, за то, что он не понимает ее, и убежала.
— Характерная, — сказал Тарасов. — Со зверями работает. Тут нужен железный характер, — он пристально посмотрел на Антонио. — Девушка хорошая, хоть и чудаковатая немного.
— Вот закончится война, одолеем фашистов, увезу я её к себе на родину, к моим родителям, в Италию. Там знаете, как красиво.
— Красиво, это хорошо. — Тарасов посмотрел в юные глаза Антонио. — Во время операции напрасно не рискуй. Только установишь взрывчатку. Вот здесь, — он показал Антонио на схеме расположения поезда. — Чуть ниже дна, чтоб наверняка было. А потом, тем же путем обратно. Ты все понял?
Антонио взглянул в сторону ушедшей Анны, словно хотел что-то передать ей, чего он не успел сказать этой милой и прелестной девушки.
— Да, командир. Все сделаю, как надо. Эти сволочи еще получат, — уверенно, и совершенно спокойно ответил Антонио.
В три часа ночи, цирковая труппа подъехала на двух повозках к тому месту, где на запасном пути стоял поезд, доверху нагруженный немецкой военной техникой, которую немецкая армия ждала на фронте, чтобы использовать её при штурме Москвы.
Все шло по плану. Цирк остановился, артисты разожгли костер, начали шумно развлекаться, для привлечения к себе внимания. Это сработало, и солдаты начали посматривать в сторону неожиданно приехавшего цирка. В это время, Антонио Бортолоти прошел по канату и спустился на крышу поезда. Затем он незаметно пробрался вниз под вагон, и начал устанавливать бомбу с радиоуправлением. Пульт управления находился у партизан, которые ждали поезд у моста, когда тот начнет проходить по нему.
Неожиданно для всех, появилась немецкая машина. Из нее вышел молодой офицер с пакетом для командира охраны поезда. Прочитав этот документ, офицер охраны срочно дал указания солдатам отойти от поезда, а машинисту было приказано завести двигатель поезда, и отправится в путь. Затем, молодой офицер подошел к циркачам, которые от неожиданного поворота в операции уставились на отъезжающий поезд.
— Я советую вам уходить отсюда, — сказал офицер, обращаясь к Тарасову.
— Что случилось? — спросил Тарасов.
— У меня срочное донесение. Возможно, здесь будут партизаны. Мы не хотим рисковать. Вам я советую уходить тоже.
— Мы так и поступим. Спасибо за сообщение.
Немецкий офицер ушел. К Тарасову подошел Сивцов Дима.
— Бортолоти, наверное, спрыгнет с поезда на ходу, — сказал Сивцов.
— Надеюсь, — ответил Тарасов. — Нам надо поторопиться. Пока поезд сделает большой крюк до моста, мы должны быть там раньше. Мост недалеко отсюда, пойдем напрямик. Надеюсь, успеем.
— Поезд все равно будет взорван партизанами. У них приказ. Если конечно, Бортолоти успел включить бомбу с управлением.
— Я надеюсь, что он успел. А главное, что он сможет выпрыгнуть из поезда на ходу, и быть при этом незамеченным. По всему пути до моста расставлены немецкие посты. — Тарасов с ужасом и надеждой в сердце посмотрел на уходящий силуэт поезда.
Все артисты собрались и через десять минут они уже сидели на повозках, и двигались в сторону моста.
— Он спрыгнет на ходу, — сказала Анна, сидя рядом с Адель.
— Он хороший акробат, и не боится опасностей и трудности, — ответила Фереро Адель.
— Господи, только бы он спрыгнул с этого проклятого поезда, — сказала Анна. Она сжала свои кулаки крепко накрепко.
Через полчаса пути был виден мост. Его мрачная конструкция навевала какое-то скрытое беспокойство.
— Скоро должен появиться поезд, — сказал Сивцов.
— Проклятие, — произнес Тарасов, наблюдая в бинокль.
— Что? Что случилось? — спросил Сивцов.
— Я вижу много фрицев. Они буквально облепили подъезды к мосту. Вот, можешь и сам посмотреть, — сказал Тарасов, передавая бинокль Сивцову.
Неожиданно из леса появился поезд. Он мчался на огромной скорости. Словно металлический гигантский червь, он неумолимо приближался, грохоча к мосту.
— Да, вижу, — сказал Сивцов. — Немцы спешат доставить свой груз.
Поезд быстро дошел до моста и начал двигаться по нему. Едва он дошел до середины моста, как вдруг прозвучал сильный взрыв. Эхо от взрыва раздалось на многие километры. Поезд вместе с мостом начали падать вниз со всем тяжелым грузом, находящемся на поезде. Тяжелые танки, бронетранспортеры и много других боеприпасов падали вниз с обрыва. Взрыв был настолько оглушительным, что заложило уши даже на таком расстоянии, на котором находились циркачи.
В этот момент от неожиданности вскрикнула Анна.
У моста поднялась паника. Немцы с перепугу бегали в разные стороны, кричали друг на друга. Были едва слышны их крики, это было одно слово: «Партизаны!».
Антонио циркачи ждали весь день на площади города, давая представления, но, увы, его не было. Вечером цирк вынужден был покинуть город, оставив позади погибшего товарища.
Анна привязала зеленый платочек себе на шею. Этот платочек ей подарил Антонио, которого она никогда не забудет.
Берлин, 1943 год. В кабинете гестапо за столом сидел начальник по особым делам штурмбанфюрер СС Герман. Напротив него сидел офицер СС Шульц, рангом пониже.
— Эти бумаги мне ни о чем не говорят Шульц. Гитлеру нужны не пустые слова, не ваши лабораторные эксперименты. Гитлер — это человек дела. Ему нужны сильные солдаты, которым не страшна ни пуля, ни время, готовые по первому приказу день и ночь уничтожать русских.
— Но, мы и работаем над этим, и наши результаты уже дают плоды.