Горный поход
Шрифт:
Он бросился в роту, которой командовал раньше, крикнул командира взвода и нескольких бойцов и вместе с ними бросился в реку, вплавь.
Под пулями Левушкин и его товарищи выбрались на белый берег и открыли со своей стороны огонь.
Увлеченный геройским примером комбата, бросился в реку еще взвод и еще взвод красных. Белые начали отходить в лес. Левушкин вернулся к батальону и организовал переправу.
Он смотрел сейчас задумчиво на Куру. Фыркающая, как норовистый конь, мятущаяся, пенная Кура не похожа была на плавную, ровную русскую Лугу.
В первый раз полк форсировал Куру.
— Мы брали горные хребты, возьмем и горные реки!
Лунная, раздумчивая ночь. Освещенное луной, сверкающее, почти голубое шоссе. В широких берегах полноводная играет Кура. Стынут по берегу в ночной истомной дреме богатые сады. Деревья снизу вымазаны известью; кажется, что это белые родимые березки.
Яблонею пахнет.
Иду по шоссе, прижимаясь к деревьям, маскируясь. Ищу переправу № 2.
Ночью бесшумно, скрытно вышли из ущелий роты. Шли по одному, подогнали снаряжение так, чтобы ни одна пуговица не звякала. В садах залегли, нацелившись на переправы.
Угрюмо молчат орудия. Спят «максимы». Бойцы лежат в садах — ни разговора, ни курежа.
Зябкая ночь. Ежась в шинельке, иду.
Под деревянным мостом, что у самого шоссе, — тяжелый шепот. Скатываюсь туда. Оказывается, тут и есть переправа. На небольшой горной речушке, по которой сплавляют лес в Куру, на бревнах, прижавшись к ним, лежат бойцы.
Ночь стоит над Курой, над горами, над садами, над противником. Лежим, ждем.
Переправа начнется с рассветом.
Взвилась и рассыпалась в небе голубыми искрами ракета. Другая, третья.
Это противник освещает местность, нащупывает нас. Молчат наши орудия и пулеметы. Еще плотнее прижимаются к земле бойцы, пытаясь слиться с нею, утонуть в бесформенном, предрассветном мраке.
Ракеты бьют теперь точно. Противник заметил, должно быть, что-нибудь подозрительное. Горячая будет переправа.
Около меня ничком лежит стрелок-кубанец. Когда ракета заливает нас голубым светом, он крепко зажмуривает глаза. Может быть, он уверен, что этак его противник не разглядит.
Зататакали синие пулеметы, беглым огнем бьют по нашему берегу.
Ахнула, отозвалась наша пушка. Ночь вспыхнула пламенем вспышек. Заторопились, затараторили пулеметы. Ввязалось еще одно орудие.
Гул стоит над Курой.
Первый плот, связанный из поплавков Полянского, спускается на воду.
На нашем берегу быстро связывались плоты. Надутые воздухом поплавки привязывались к доскам, на них усаживалось отделение стрелков с пулеметом.
Первый плот медленно спустился на воду. За ним напряженно следили на обоих берегах.
— Снесет, — прошептал кто-то над моим ухом. — Ой, снесет!
Но плот верно шел через реку, чуть покачивались сидящие на нем стрелки и пригинались, так как перестрелка стала еще горячей.
— А ведь дойдет, — радостно и удивленно прошептал тот же голос над ухом, но вдруг плот начало уносить вниз. Его сносило по диагонали, так что скоро прибило к берегу, но далеко от того места, где предполагалось.
Второй плот, так же как и первый, снесло. Двое бойцов опрокинулись в воду. Один быстро выкарабкался, другой, не умея плавать, стал тонуть. С плота на выручку бросился курсант полкшколы Лисицын и вытащил товарища.
Две винтовки унесло быстрой рекой. Их так и не нашли. На вражьем берегу горячая шла стрельба: переправившиеся пулеметчики прикрывали переправу.
Уже гремели над полком имена первых героев переправы: семь отличных пловцов-тюрок, раздевшись, полезли в ледяную воду налаживать переправу. Они все время находились в воде, натягивали стальной канат, помогали плотам, искали упавшие в воду винтовки. Только иногда выскакивали на берег, голые бегали, чтобы согреться, хлопали себя ладонями по покрывшемуся гусиной кожей телу. На них набрасывали шинели, они кутались в колючее сукно и смеялись. Потом опять бросались в воду.
Всему полку стали известны имена двух связистов — Кошелева и Волчкова.
Они работали на переправе № 2 — один из них переправился с первым плотом, другой остался здесь. Река разметала второй плот. Переправа застопорилась. Как перебросить через реку провод, как связать переправившихся с оставшимися? Не дожидаясь указаний, бросается связист в воду с проводом в зубах и катушкой над головой.
— Связь есть! Алло! — говорит Волчков. — Как слышимость? — А с рубахи стекает Кура.
Туго шла переправа.
Непокорная металась Кура, расшвыривая козлы, которые устанавливали саперы. Волчком вертелись плоты.
Но уже упал через реку стальной канат, вдоль него пошел плот. Стрелки держались за канат, другие орудовали веслами.
— Ну теперь пойдет дело!
Группа посредников и командиров сгрудились на берегу: они на практике изучали режим горной реки и преодоление его.
Измученный и взволнованный метался по берегу дивинж [11] . Он держал сегодня экзамен этой переправой.
11
Дивинж — дивизионный инженер.
Плот пошел вдоль каната, и казалось уже, что дело в шляпе, но вот фарватер — и…
Те, кто держится за канат, чувствуют, как уплывают их ноги. Это течение относит вниз плот. Они напрягают силы, чтобы подтянуть плот к канату, чтобы удержаться, но неукротимая река играет плотом, как щепкой, плот опять уносит в сторону.
Бледный дивинж кусает губы.
Он бросает робкий, полный тусклой надежды взор налево: там по горло в воде работают саперы, наводят мост. Но Кура крушит козлы, они качаются, трещат, вот-вот обрушатся.