Город Бездны

Рейнольдс Аластер

– Вы там смотрелись эффектно. Если вас не пугает высота…

– А вас, Таннер?

– Пожалуй, к ней нужно немного привыкнуть.

Квартира Зебры, расположенная внутри одной из крупных ветвей, представляла собой комплекс беспорядочно сочлененных комнат и коридоров и напоминала скорее нору животного, чем жилище человека. Ветка, в которой мы находились, была не самой толстой. Она протянулась на двухкилометровой высоте над Мульчей, а под ней располагались нижние уровни Полога, связанные с нашим зданием вертикальными тросами и пустотелыми стволами.

Зебра провела меня в комнату, выполнявшую роль гостиной.

Я не мог отделаться от ощущения, что путешествую внутри гигантской анатомической модели. Стены, пол и потолок мягко скруглялись, перетекая друг в друга. Очевидно, их поверхности повторяли форму отростков. Все комнаты соединялись между собой пандусами и лестницами. Твердый и жесткий материал создавал неприятное ощущение омертвевших тканей организма – то ли сухожилий, то ли скопления тромбоцитов. Одну из стен украшало нечто вроде природной скульптуры – композиция из трех фигур, в которых угадывались тела людей. Казалось, они отчаянно пытаются вырваться из стены, точно пловцы в надежде остановить нависший над ними девятый вал. Их тела были почти не видны, наружу выступали лишь лица, напоминая рельеф на монетах, пальцы рук и ног, но выглядело это весьма впечатляюще.

– У вас очень необычный вкус, Зебра, – заметил я. – Подозреваю, теперь мне кошмары будут сниться.

– Это не скульптура, Таннер.

– Хотите сказать, это были живые люди?

– В некотором роде они до сих пор живы. Конечно, не совсем живы, но и не совсем мертвы. Структура этих изваяний невероятно сложна, там можно заметить даже нейроны. Такие «окаменелости» есть не только у меня. Откровенно говоря, ни у кого не возникает желания освободить людей из породы – даже в том случае, если найдется способ вернуть их в прежнее состояние. Так что приходится мириться с такими соседями. Когда-то никто не желал делить с ними жилье, но сейчас, говорят, это даже модно. Один человек в Пологе даже подделывает их для одержимых коллекционеров.

– Но те, что у вас, настоящие?

– Уж поверьте, Таннер. А теперь вам не помешает присесть на минутку… Нет, стойте, где стоите.

Щелкнув пальцами, она подозвала кушетку.

Почти вся мебель в квартире Зебры была самоуправляющейся, и теперь эти предметы реагировали на наше присутствие на манер чутких домашних любимцев. Кушетка зашевелилась и осторожно шагнула с возвышения. В Мульче повсеместно отдавали предпочтение паровой тяге, считая такие устройства самыми надежными. Но здесь, в Пологе, сохранились более совершенные полуразумные машины. Комнаты Зебры были битком набиты подобной техникой – не только мебель, но и сервороботы, от «шершней» величиной с мышь до механизмов размером с увесистый кулак, ползающих по потолку и летающих по комнате. Стоило потянуться к чему-нибудь, как услужливый робот спешил на помощь. Должно быть, до эпидемии такие устройства показались бы примитивными, но я не мог избавиться от ощущения, что в мебель вселилось семейство фамильных привидений.

– Теперь можете садиться. – Зебра помогла мне опуститься на кушетку. – А лучше прилягте. Я скоро вернусь.

– Поверьте, я никуда не спешу.

Она исчезла из комнаты, а я лежал, балансируя на грани дремоты. Не хотелось так легко поддаться сну. Хватит с меня видений из жизни Небесного.

Когда Зебра вернулась, на ней не было пальто, а в руках она держала два стакана с горячим травяным отваром. Я послушно влил питье себе в глотку. Не могу сказать, что сильно полегчало, но это было получше, чем галлон дождевой воды, которой мне пришлось отведать в Мульче.

Зебра вернулась не одна. Из-за спины выскользнул потолочный робот – белый цилиндр-многоножка с зеленой яйцевидной головой, на которой мерцали дисплеи медицинской аппаратуры. Подобравшись поближе, штуковина выпустила чуткие датчики и занялась моей ногой. Время от времени она попискивала, и на дисплеях возникали диаграммы, позволявшие судить о серьезности моего ранения.

– Ну как? Я выживу или умру?

– Вам повезло, – отозвалась Зебра. – Она стреляла из низкоразрядного лазера. Это дуэльное оружие, оно не наносит серьезных повреждений, разве что окажутся задеты жизненно важные органы. Луч хорошо сколлимирован, поэтому окружающие ткани затронуты минимально.

– По-моему, вы меня дурачите.

– Черт возьми, а разве я сказала, что это не больно? Но жить вы будете, Таннер.

– Может быть, – пробормотал я, извиваясь от боли, пока машина бесцеремонно исследовала мою ляжку. – А вот пользоваться этой ногой – вряд ли.

– Вам это и не понадобится, по крайней мере до завтра. Машина может лечить вас, пока вы спите.

– Не уверен, что мне хочется спать.

– Почему? У вас бессонница?

– Можете удивляться, но это действительно так.

Она не выразила никакого участия. Пожалуй, стоит рассказать ей об индоктринационном вирусе.

Что я и сделал.

– Можно было выгнать его еще в хосписе «Айдлвилд», – сказал я, – но мне не хотелось ждать. В результате я время от времени путешествую в голову Небесного Хаусманна, когда засыпаю. – Я показал струп на руке.

– Человек с раной в ладони, приди на наши убогие улицы и покарай неправедных… – пробормотала Зебра.

– Я прилетел только для того, чтобы отдать кое-какие долги. Надеюсь, вы понимаете: возможность лишний раз посмотреть такой сон не вызывает у меня энтузиазма. Разум Небесного Хаусманна – не то место, где хочется задержаться подольше.

– Я о нем почти ничего не слышала. Если не ошибаюсь, это какая-то очень древняя история, случившаяся на другой планете.

– Мне она не кажется древней. Когда она становится частью тебя – точно голос, который все громче звучит в голове… Я знал одного типа, подцепившего этот вирус еще до того, как мы познакомились, – подозреваю, он мне его и передал. Этот парень дошел до того, что впадал в панику, если поблизости не было какой-нибудь вещички, связанной с Небесным.

– С вами ничего подобного не происходит, – отозвалась Зебра. – А давно начали распространяться индоктринационные вирусы?

– Все зависит от штамма, но вообще это старое изобретение.

– Тогда вам, похоже, повезло. Если вирус появился в медицинских базах данных Йеллоустона до эпидемии, он должен быть известен моему медицинскому роботу. Тогда удастся синтезировать антитела.

– Нищенствующие считали, что это займет несколько дней.

– Они предпочитают перестраховаться. День или два – этого вполне хватит, чтобы выгнать вирус. Если только он нам знаком. – Зебра ласково похлопала по белому корпусу аппарата. – Но мы постараемся. Ну как, теперь сможете спать спокойно?