Город богов
Шрифт:
Один из помощников приблизился к главному жрецу с глубокой ритуальной чашей в руках. Тот поднял отсечённую голову, так чтобы её было видно всем собравшимся на площади, и занёс над чашей.
После того, как чаша наполнилась кровью, жрец преподнёс её правителю. Тот встал и, держа, ритуальный сосуд в руках, произнёс:
– Пусть дарует мне великий Уркучильай вечную жизнь, а моим владениям процветания.
Один из помощников протянул главному жрецу золотой ларец. Тот открыл его и извлёк прозрачный череп…
Толпа на площади неистовала, захлёбываясь от религиозного восторга. Жрец, подняв хрустальный череп над головой, замер, дабы сонмы верующих смогли вдоволь насладиться священным действом. Затем он опустил реликвию в чашу, которую держал правитель города. Кровь в чаше забурлила, золотистый свет на несколько мгновений окутал её…
– Тамандуаре! Тамандуаре! Живой бог! – скандировала толпа на площади. – Уркучильай! Уркучильай!
Под эти возгласы правитель, божественный Тамандуаре, пригубил чашу и сделал несколько глотков. Затем он передал чашу главному жрецу Колоканна, по прозвищу Священный Змей Колоканна, он также отпил из неё. После чего настал черёд помощников жреца испробовать священной крови.
Антонио неподвижно лежал на земле. Подле него в изнеможении – женщины гуарани, прижимая к себе своих детей, которых, спасаясь бегством, несли на руках. Чуть поодаль – оставшиеся в живых мужчины и солдат-креол из гарнизона, что рядом с Сантьяго…
Неожиданно тело иезуита скрутила судорога. Не приходя в сознание, он издал протяжный стон. А затем громко и отчётливо произнёс:
– Уркучильай! Тамандуаре! Уркучильай!
Солдат-креол хоть и был христианином, прекрасно помнил богов своих пращуров. Он, тяжело дыша, приблизился к иезуиту.
– Святой отец… Что с вами?
Но Антонио не отвечал.
– Тамандуаре… – произнёс он.
Креол осенил себя крестным знамением. И слегка отхлестал иезуита по щекам, дабы тот пришёл в себя. Но, увы, святой отец так и не очнулся. Тогда креол со всей силы начал трясти его. Иезуит снова застонал и, наконец, открыл глаза.
Очнувшись, он увидел перед собой лицо солдата-креола.
– Где вождь Тамандуаре? – спросил он.
– Вернитесь на землю, святой отец, – сказал креол. – Вероятно, вам было видение.
Антонио попытался сесть, но голова кружилась.
– Да я видел Тамандуаре…
Креол удивился.
– Странно, он явился вам, христианину… Возможно, древние боги что-то хотят от вас, – резонно заметил креол.
– Долго я находился без сознания? – спросил Антонио. – Сколько людей уцелело?..
– Не могу ответить, святой отец… – признался креол.
– А кто такой Уркучильай?
Креол, не мигая, воззрился на иезуита.
– Вы видели его?..
– Нет… Но слышал, как Тамандуаре призывал Уркучильая даровать ему вечную жизнь…
– Уркучильай – повелитель небес, прародитель всех богов на земле, – ответствовал креол.
Антонио удовлетворился ответом и поднялся с земли.
– Как тебя зовут? – спросил он у солдата.
– Марко, святой отец…
– Будешь альгвазилом, моим помощником. А где твои сослуживцы?
Марко тяжело вздохнул.
– Попали в руки португальцев…
– Людям надо отдохнуть. Может выслать вперёд разведку? – предложил иезуит.
– Не стоит, святой отец. Впереди селение гуарани, – уверенно сказал новоявленный альгвазил и смачно втянул ноздрями воздух. – Пахнет жареной дичью…
…Вскоре беглецы достигли селения гуарани. Оно располагалось далеко в сельве и миссионеры так и не добрались до него. Поэтому, когда около него появились чужие люди, местные обитатели ничуть не встревожились. Они понятия не имели, что творится в большом мире и дружелюбно встретили своих измученных соплеменников, предоставив им еду и кров.
На следующий день Антонио и Марко пересчитали индейцев, которым удалось избежать португальского плена. Их оказалось не более трёх сотен.
Иезуит решил предоставить людям несколько дней отдыха, а затем двинуться в путь, дабы достичь миссии Хесус. Он надеялся, что бандейранты не посмеют предпринять поход против последней миссии, столь смело углубившись во владения испанской короны, ведь от Тринидада до редукции Хесус было не менее сорока льё.
Наконец у Монтойи выдалось время проанализировать последние события. И он пришёл к неутешительному выводу: Петроний был прав – несомненно, существовал сговор между испанцами и португальцами. Но с какой целью? Неужели только ради того, чтобы уничтожить миссии и избавиться от влияния иезуитов?..
Марко также было над чем поразмыслить. Как-то вечером он сказал иезуиту:
– Бог Тамандуаре явился к вам, святой отец, не просто так… У каждого видения есть определённый смысл, – со знанием дела изрёк он.
– Возможно, ты прав, Марко. Но я в смятении… Чего желают от меня ваши боги?..
– Чтобы вы спасли племя гуарани. – Уверенно ответил альгвазил.
Антонио пожал плечами, не зная, что ответить. За время пребывания в Парагвае он уже встречался с необъяснимыми явлениями. Вероятно, общение здешних богов со смертными людьми посредством видений, было одним из них.
Через несколько дней, дав отдохнуть своим людям, Антонио Монтойя засобирался в путь, намереваясь добраться до редукции Хесус, находившейся под властью Диего де Торреса (по крайней мере, патер на это надеялся). По прибытии в Парагвай молодой иезуит свято верил в могущество старшего брата по ордену и был преисполнен уверенности, что тот может решить любую возникавшую проблему. А их было немало… Однако по прошествии пяти лет вера в могущество де Торреса несколько поубавилась, потому как тот вынуждено согласовывал свои действия с Япейю. Но, несмотря на это, Антонио уважал де Торреса, преклонялся перед его умом, решительностью и преданностью делу, ради которого иезуиты прибыли на земли Гуайро.
…Новоявленный альгвазил оповестил христиан-гуарани о том, что они отправляются в миссию Хесус. Однако не все их них выказали желание покинуть селение. Женщины с грудными младенцами наотрез отказались следовать за иезуитом, потому как здешний вождь обещал подыскать им мужей, вероятно, вдовцов. Порядка двух десятков молодых мужчин-гуарани были серьёзно ранены и вряд ли бы дошли до Хесуса.
Узнав об этом, Монтойя, прекрасно владея языком гуарани, постарался договориться с вождём, дабы тот позаботился о раненых. Вождь согласился, ибо его народ нуждался в притоке «свежей крови», тем более, что шаман обещал исцелить немощных.