Город пахнет тобою...
Шрифт:
— Дай мне пройти.
«Нет», — с самоуверенной улыбкой.
— Ты будешь удерживать меня силой? — усмехнулась я. — Не боишься, что ударю?
Он ухмыльнулся в ответ, поднимая руки чуть вверх, всем своим видом показывая, что даже не подумает сопротивляться.
— Отойди! — несильно пихаю его в сторону. Но он тут же встал обратно, преградив мне путь. Просто сивка-бурка, вещая каурка… Выхватил билеты и демонстративно медленно порвал их, подкинув клочки над нашими головами. Вот это он зря!
«Всё», — развел руками, мило оскалившись.
«Все
«Я не позволю тебе», — смотрит исподлобья, ноздри раздуваются.
«Не удержишь!» — глумливо скалюсь в ответ.
«Поеду следом, — прищуривается упрямо, хватая меня за плечи. — Куда угодно. Буду жить рядом с тобой. Брошу всё к чертям. Мне не надо все это без тебя. Слышишь? Я буду жить рядом с тобой, куда бы ты ни поехала!»
«Так ли уж всё?» — беззвучно зло смеюсь, скидывая его руки.
«Хочешь проверить? Беги! — он достал мои документы и швырнул их на ближайший стол. Но встал так, чтобы я не смогла их взять. — Куда бы ты ни пошла, я буду рядом с тобой. Всегда!»
«Блефуешь?» — усмехнулась.
«Черта с два!» — ядовито улыбается, качая головой.
— Блефуешь, — бросаю брезгливо.
— Сомневаюсь, — несколько растерянно бормочет Том. — Мари…
«Не лезь!» — одновременно резко поворачиваемся мы к нему.
Том шарахается в сторону, задрав лапки.
— Он поедет, слышишь? — шепчет, отходя в сторону. — Поедет. Бросит все и поедет.
Я недовольно рассмеялась.
— Он? Уедет? Бросит? Ты хоть сам в это веришь? — язвительно отвечаю Тому, смотря Биллу в глаза.
Младший Кау улыбается и кивает.
— Как мило, — шиплю разъяренной кошкой. — Билл Каулитц, романтик и чистоплюй, кумир малолетних девственниц всего мира, бегает за шлюхой и блядью. Что, та рыжая отказалась идти к тебе в содержанки? Недостаточно хороша оказалась в постели? Или ты ее не устроил? — Куда меня несет? Кто отключил тормоза? Ведь сейчас буду бить ниже пояса. Стоп! Машка, стоп!
Билл беззвучно рассмеялся.
Стоп! Просто стоп… Я села на ближайший стул и обхватила голову руками. Что я делаю? Билл что-то быстро написал в блокноте и сел передо мной на колени. Протянул написанное:
«Пожалуйста, постарайся успокоиться. Я бы очень хотел, чтобы ты вернулась в семью. Я все сделаю для того, чтобы ты никогда об этом не пожалела».
— Я устала, — прошептала тихо.
«Я знаю, — провел рукой по волосам и осторожно обнял. — Просто вернись домой».
Опять что-то нацарапал:
«Доверься мне».
— Чтобы ты опять меня прогнал?
Его голова упала мне на ноги, щекоча их длинными пушистыми волосами. Губы коснулись колена. Я захихикала:
— Черт, Билл Каулитц целует мои ноги. Это надо где-то записать.
Билл улыбнулся, потянул меня на себя и мягко припал к губам, проникая языком в рот. Ну и черт с ним. Пусть. Пусть делает, что хочет. Могу я хотя бы раз в жизни просто упасть в реку и поплыть по течению? Могу я быть слабой, капризной
— Ребят, поедем домой, — Том довольно улыбался. Подошел ко мне и крепко обнял, прошептав в ухо: — С возвращением, птичка. Мне так тебя не хватало. И только попробуй еще раз сбежать. — Щека трется о мою шею, прижимается к плечу. Дреды щекочут спину и руки.
— Если бы знал, что так получится, я бы вас с Томом Йосту сдал, — хихикал Георг, стараясь выцарапать меня у Тома.
— Рад тебя видеть, балда, — сказал Густав по-русски, отбирая меня у друзей.
— Густав, балда — значит глупая! — возмутилась я с улыбкой.
— А ты разве умная? — делает он глаза большими. — Умные девушки так не поступают. Без документов, без денег, без вещей из дома не уходят. Они подают в суд на неверного мужа и начинают делить его имущество. Вот как поступают умные девушки.
— Иди отсюда, — отогнал его от меня Том. — Ты ее сейчас научишь плохому. Мы как раз квартиру купили. Специально, чтобы не светиться в гостиницах. Ты знала?
Я покачала головой.
— Ничего не знала про вас.
— Во всех газетах писали, — обиделся Том.
— Я не читала газет, не смотрела телевизор и не слушала новостей. Специально, чтобы не расстраиваться, что у вас так круто проходит тур без меня.
Том тяжко вздохнул и закатил глаза — «Вот идиотка!», но вслух кокетливо сообщил:
— А я говорил, что ты вредная, и в этом направлении можно не работать. Только, Мари, ты извини, у нас с мебелью напряги. Так что не пугайся.
Билл обнял меня сзади и положил подбородок на плечо. Я переплела наши пальцы.
— Я вас всех ненавижу, — выдала с улыбкой.
Они рассмеялись.
— Мы тебя тоже.
На стоянке нас ждал «Кадилак Эскалад» Тома. Мы с Биллом залезли на заднее сидение. Густав сел вперед. Пока Том и Георг осторожно укладывали в багажник гитары, Билл скользнул рукой мне между ног, поцеловал в щеку и подозрительно прищурился.
— А вот мучайся, — шепнула ему на ухо, откидываясь на спинку.
Он сжал пальцы на тонкой коже, делая мне больно. Глаза почернели от ревности.
Я состроила вредную рожицу.
— Мучайся.