Город сестёр 2

Волков Юрий Григорьевич

Бабка вздохнула.

– Наша... Куда теперь от неё денешься. Это Тобик. Тобик, это Бекас... Так. Ладно. Всё. Пошли кутить.

Неасфальтированные улицы Полиса плавно поднимались от реки в горку. Пахло осенью. Листва на насаждениях, убитая неожиданным морозом, высохла и с бумажным хрустом опадала. Цветочные клумбы выглядели печально. Почерневшие стебли согнулись или сломились, опустив бутоны на землю. Со стволов яблонь и груш потрескавшаяся кора слезала лохмотьями.

Только дикая трава, конотопка да пырей зеленели по прежнему.

Бригада первым делом зашла в одёжно-обувную лавку.

Разочаровались. Беда первым делом заинтересовалась свадебными платьями. Но ни их, ни добротных мужских костюмов и в помине не было. Причём, продавцы утверждали, что во всём Полисе такого товара нет. Он просто не пользуется спросом.

Предлагали американский камуфляж, итальянский берцы, советские яловые армейские сапоги, маскировочные костюмы для снайперов и прочую военную амуницию. Гражданской и детской одежды - ноль.

Посовещались, решили - снова в Отрадный. Пашка-то не в курсе, а Мария знала в городке аж пять свадебных салонов. Она прямо с придыханием произносила.

– "Долина роз"!... О-о-о!... Там такие роскошные платья!... О-о-о!

Бабка скривилась.

– Что-то у нас всё на Отрадном завязано. Без него, что, прямо - никак?

– А где у нас ещё поблизости достаточно крупные поселения?
– Спросила Ванесса. И сама же ответила.
– Нигде. Так что - придётся ехать.

И всем сразу стало понятно, что Мазур и для себя решила подобрать наряд невесты. И Тьма тоже стрельнула хитрыми глазами на Скорого. Женщины!

Походили по другим лавкам. Надолго задержались в небольшом оружейном магазинчике. Ничего не купили. Просто приценились, чтобы определить стоимость своего собственного арсенала.

Вышли всей толпой на улицу, Игла снова взяла Анечку на руки. И вдруг заволновалась.

– Анечка, что случилось? Солнышко, что с тобой?

Анюта плакала, вытирая кулачком слёзы. Все мгновенно окружили присевшую Ванессу, вызверились стволами. Скорый первым делом проверил ребёнка на здоровье. Нет, ничего не болит, никаких нарушений. Бабка вертела головой прикрыв глаза, искала опасность. Выдохнула недоумённо.

– Нет ничего...

Анечка всхлипывая попыталась объяснить.

– Нет... Сейчас ничего... Завтра...

Все расслабились. А Бабка успокаивала.

– Анечка, ты не бойся. Никто тебя не обидит. Мы не дадим. Всё будет хорошо.

Ребёнок шмыгая носиком выговаривал.

– Не будет "хорошо". Дядю Пашу завтра убьют.

И слёзы ручьём.

– Кто его убьёт, внученька?

– Зверь какой-то.

Пашка попытался успокоить девочку.

– Аня, ты же знаешь какой я скорый? Я сам кого хочешь... Никто меня завтра не убьёт.

Анюта сквозь слёзы возражала.

– Если завтра не убьёт, то потом убьёт...

Все в шоке замолчали. А ребёнок выдавал дальше, судорожно всхлипнув.

– Потому, что он мешает...

Бабка подошла поближе заглянула внучке в глазки.

– Кому, золотце, он мешает?

– Он...
– Анечка задумалась.
– Он миру мешает.

– Какому миру, солнышко моё?

– Этому миру. Улью.

Народ стоял в ступоре. Все, кроме Скорого.

– Ты смотри, мать его! Мешаю я ему! Можно подумать - он мне не мешает!

Постоял, подождал, потом спросил.

– Ну, что? Пошли дальше. Где тут мороженного можно купить. Или в кафешке посидеть.

Бабка нахмурилась.

– Что-то мне расхотелось веселиться. А мороженного в Полисе нет. Пошли домой. Для ребёнка тут ничего интересного. Для остальных тем более. Пошли. Баню затопим.

– Стойте, - запротестовал Пашка.
– Ну, вы чего? Мы же ещё Деда к знахарю собирались вести. И вообще - погулять. Отдохнуть.

– Так. Ладно. Пошли к знахарям, - скомандовала шеф.

И они потащили Деда в центр Полиса. В знахарский тупик.

Знахари походили вокруг сидящего на стуле старика, поморщили лбы и определили.

– Он "историк", - объявила женщина.

У Деда лицо вытянулось.

– У меня, деточки, образования-то нет. Какой из меня историк?

Женщина знахарь усмехнулась.

– Для этого образования не нужно. Это специфический и довольно редкий дар. Историк может заставить человека вспомнить любой момент в его жизни. Он может заставить прокрутить в мозгах всю свою жизнь, с момента рождения. Любого человека. Кроме себя.

– Ну, и куда он годен?
– поинтересовалась Бабка.

Мужик-знахарь хмыкнул.

– Почему вы все ждёте от Улья какой-то практической пользы? Это же наивно.

– А второй у него какой?

– Вроде бы - "травник". Но странный... Нестандартный... Пусть поэкспериментирует с растениями, постепенно само выяснится.

Вышли на крыльцо.

Пашка спросил.

– А где тут кафе? Или ресторанчик какой?

Бабка вздохнула.

– Ох, неугомонный. Пошли. Покажу.

И повела в сторону главных ворот.

Подвела к зданию с высоким крыльцом и вывеской над дверью - "Каспий".

– Вот, ресторан... Заходим?

Шило одобрил.

– Зайдем. А чё... Я, лично, уже оголодал.

Зашли.

Два парнишки официанта засуетились, сдвинули два столика.

Спросили про Бекаса.

– Кваз с вами?

Бабка подтвердила.

Мальчик принёс тяжёлую, прочную, деревянную табуретку.

Усадили. Припёрли... Ой нет! "Подали"! Подали меню. Все уставились на Анечку.