Город сестёр
Шрифт:
– Это ты что имеешь в виду?
– Надо раздеться.
– Он замахал руками на Бабкино возмущение.
– Не совсем. Не совсем. Давай так. Ты заголишь спину, а я к ней прижмусь.
Бабка вздохнула и задрала камуфляж и футболку.
Пашка расстегнул свою куртку и прислонился сзади к боссу.
Начали всё сначала. Добрались до знакомого снайпера.
Пашка не стал его усыплять. Просто долбанул по мозгам перегревом, как дубиной. И сам потерял сознание.
В отключке валялся недолго. Меньше минуты. Очнулся от шлепков по щекам.
Он открыл
Спросил первым делом у Бабки.
– Ну как?
– Ты его убил!
Все сидели вокруг и молчали, ошарашенные открывшейся возможностью.
Бабка добавила.
– Только ты и себя чуть не убил. Так. Ладно. До вечера ещё долго. Нам важно вывести из игры ихнего сенса. А потом уже пойдём втроём. Я - как радар, Короткий - для отвода глаз, и Скорый - как оружие. Попробуем устранить всех тихо. И не напрягаясь. Отдыхай, голубчик. Отдыхай.
Потом усмехнулась.
– Если мы сможем так работать... На таком расстоянии... Это полный пипец. Полный! Давайте-ка перекусим.
Накрыли поляну, разложили снедь, пожевали.
Татьяна, кстати, подсела поближе к Пашке и заботливо пододвигала ему галеты и баночки с консервами.
Потом Скорый даже немного вздремнул.
Отдохнувшие, с новыми силами и энтузиазмом, Павел и Бабка принялись за своё чёрное дело. Прижались друг к другу и вошли в транс.
Через пару минут всё было "готово". Сенс противников, сидевший в спрятанном в кустарнике седане, потерял сознание. По всей видимости - надолго. Вернее всего - навсегда.
На этот раз Пашка перенёс манипуляцию намного легче. Его организм, и в особенности психика, быстро адаптировались к новым нагрузкам.
Потом группа выждала, пока Скорый восстановится и приступила к операции. Как назвала её Бабка - операция "головоломка".
С полчаса ломились по лесу, обходя группу бойцов с тыла.
Потом, под прикрытием Короткого, уныло и буднично, прошлись по цепочке сидевших в засаде и Пашка оглушил всех.
Шило с Тьмой подъехали на пепелаце и все начали думать - что делать с бессознательными гражданами Улья. И какие это будет иметь последствия.
Боевой отряд состоял явно из муров. Какая-то элитная группа, отлично обмундированная и прекрасно вооружённая. У них не наблюдалось унификации, как у полицейских или армейских отрядов. Экипировка замечательная, но совершенно разномастная.
В результате, волевым решением Бабки, глушённый контингент решили обобрать до последней нитки, конфисковать оружие, испортить автомобили, но людей оставить в живых.
Хоть Пашка был категорически против. Вот пропала бы боевая группа, ну и пропала. Нет человека - нет проблем. Пару километров от этого места, если возвратиться назад, прямо у дороги, пованивало ряской болото. Так что с сокрытием следов проблем бы не возникло.
Но Бабка решила по своему, И Скорый не стал спорить.
Полчаса нелёгкого труда мародёрки, и голенькие бойцы-профессионалы были рассованы от греха подальше
Бензобаки Шило пробил своим тесаком. А колёса проколол армейским ножом.
Трофеи под тентом пришлось увязывать стропами и верёвками, чтобы не рассыпались.
Багги и оба прицепа под завязку заваленные добром тронулись в сторону Полиса. Можно было бы конечно всё выбросить, спрятать в лесу, сжечь, утопить, в конце-концов. Но командир приказал всю добычу везти домой. Нечего, мол, разбрасываться хорошим имуществом. Ну и повезли. Приказ шефа - закон для подчинённых.
Уже на закате подкатили к воротам города. Без проблем и проверки проскочили КПП и без остановок добрались до общежития. Разгружались в гараже до самой темноты.
* * * 25
Следующие восемь дней в рейды не выезжали, для всех нашлись дела в городе.
Скорый целые дни посвящал новому транспортному средству. Вырисовывалась забавная машинка. Изначальная идея шестиместного пепелаца плавно переросла в конструкцию восьмиместного авто, где второй и третий ряд сидений оказались трёхместными.
Шестиколёсная формула оставляла много свободного пространства, поэтому проектировали и комфорт. Нет, не так, конечно, как в авиасалоне бизнес класса, но на прежний аскетизм решили не ориентироваться. Поэтому объехали некоторые деревни вокруг Полиса и навыковыривали автомобильных водительских и передних пассажирских кресел из разных жигулей.
Рама, уже не на трёх, а на четырёх продольных несущих фермах и двух поперечных, сваренных из мощных труб, обросла соединительными элементами из трубок от велосипедных каркасов. Получилась прочно, но тяжеловато. По сравнению со старым пепелацем. Но всё равно, один край рамы, спереди или сзади, Пашка поднимал в одиночку.
На ширину не скупились, поэтому получилась раскоряка, на метр семьдесят по колее. Как правительственный лимузин. Но это же - Улей. Тут на дорогах не надо разъезжаться со встречными. Тут всё больше по азимуту ходят, блин.
На четвёртый день, когда закончили варить основу, пригласили бригаду полюбоваться на результат. Таня-Тьма охарактеризовала эту конструкцию как "улей в Улье". И действительно, сетчатая рама, состоящая их множества треугольников и треугольничков, напоминала пчелиные соты.
Потом, целый божий день, с утра до вечера, присобачивали подвески. Короткий предлагал новую ходовую сделать по принципу пантографа, но Скорый не хотел утяжелять и без того нелёгкий каркас и настоял на обычных двойных рычагах, как на старом.
Двигатель оставили тот же - мерсовский.
Система гидравлической передачи на колёса осталась прежней. Увеличилось только количество гидродвигателей.
Долго размышляли над тем, как придумать задний ход. Ну не пихать же новое авто по старинке - вручную. Мороковали долго, пока однажды за ужином Шило не спросил.