Город соблазнов
Шрифт:
– Да, он, – кивнул головой всадник.
– Лаций? Мой дорогой и наивный Лаций… Так вот, куда он всё время ездил с Варгонтом! Теперь мне всё понятно. Но что он нашёл в этой грязной колдунье? Хотя он и сам по рождению…, – задумчиво усмехнулся легат, но уже через мгновение его лицо снова стало серьёзным. – Ладно, сейчас это неважно. Ты скачи вперёд, в Лукку, предупреди, что мы везём её.
– Скачи, скачи, гонец смерти, – раздался позади голос старой колдуньи. Теренций недовольно повернулся и сделал резкий жест рукой двум воинам, которые пытались посадить её на лошадь.
– Свяжите ей руки и перекиньте через спину лошади, – раздражённо добавил он. – Быстрее. Нам ещё десять дней скакать до Рима.
– Ты ещё пожалеешь об этом, – глухим голосом произнесла Валра. Она вдруг обмякла, как будто потеряла
25
Парки – три богини, дочери Ночи, управляющие судьбой человека. Первая, Клото, прядёт нить жизни; вторая, Лахесис, тянет эту нить и определяет судьбу; третья, Атропо, «неизбежная», отрезает нить жизни. Они знают наперёд участь, ожидающую каждого человека, и люди должны подчиняться этим могущественным богиням (римск.).
У поворота к реке стояли несколько невысоких сутулых мужчин с длинными седыми волосами и заросшими лицами. Они хмуро смотрели вслед ещё не осевшей пыли, которая плавно клубилась над узкой дорогой в эту безветренную погоду. Луна, наконец, полностью вышла из-за кромки леса и ровным холодным светом накрыла всю деревню, пустой дом старой колдуньи и медленно оседавшую на дороге ровным слоем пыль. На небе не было ни единого облака, и в такую погоду было хорошо видно, что происходит вокруг. Но никто из стариков не видел, как плавно качались за поворотом ветви высокого дерева и из листвы смотрели на дорогу чьи-то внимательные и сосредоточенные глаза. Даже старая гадалка не видела их, потому что была привязана поперёк лошади и хрипло охала при каждом резком движении животного. Только под утро серая тень медленно спустилась с дерева и, низко припадая к земле, проскользнула в покинутый дом старухи. Несколько поленьев легли на угли уже почти остывшего костра, и к медленно разгоравшемуся огню протянулись две тонких руки.
Всё произошло так, как и предупреждала мать. Ларнита была готова к этому, но всё же не могла сдержать слёзы. Они текли по щекам двумя тонкими ручейками, и она вытирала их плечом, на котором виднелся такой же, как и у её матери, странный витиеватый знак – три круга, похожих на ракушки улиток.
Через десять дней в деревню прискакали кимбры и ещё какие-то варвары из других северных племён. Их было много. И им тоже была нужна «старая колдунья». Узнав, что её увезли римляне, их вождь сильно разозлился и чуть не убил Горка, но ему вовремя сказали, что в деревне осталась дочь старухи. Когда её притащили, он задал ей только один вопрос, но Ларнита в ответ лишь покачала головой. У неё не было того, что он искал. А сама девушка была ему не нужна.
– Отдай мне талисман! Он принадлежит мне по праву, – пригрозил он. – Иначе я сожгу всю деревню.
– Лучше сожги меня, – тупо глядя куда-то вдаль, ответила Ларнита. – У меня его нет.
В этот момент из толпы жителей раздался голос:
– Она отдала его римлянину!
Вождь варваров резко посмотрел туда, но потом повернулся к девушке:
– Это так? Ты отдала его римлянам? – прошипел он.
– Какая разница? – пожала плечами она. – У меня всё равно ничего нет.
После этого кимбры нашли того, кто кричал, и забрали его с собой. Старейшине Горку приказали привести всех лошадей и коз. Когда они уехали из Тароги, старейшина собрал мужчин и стал совещаться, что делать дальше. Так как у них был мир с римлянами, они решили просить их о защите. Вскоре их гонец ускакал на старой лошади прямо в ночь, хотя раньше после захода солнца никто из жителей деревни этого не делал.
От римлян прибыл отряд всадников. Они выслушали рассказ старейшины Горка, и главный воин сказал, что передаст слова старейшины своему командиру, Марку Корнелию Верру, который остался в лагере вместо Цезаря. После этого римляне долго не появлялись в деревне. Почти месяц. Зато вместо них снова появились кимбры. Они были очень злыми. Опять приказали собрать всю еду и забрали последние припасы. Старейшина Горк слышал, как они обсуждали нападение на римский лагерь и говорили о своей победе. Поэтому он решил подчиниться и молчать. Весна только закончилась, трава ещё не набрала силу, и в лесу почти не было еды. Запасов совсем не осталось, потому что прошлой осенью родилось много детей. Горку было не до борьбы. Семь дней подряд женщины по ночам носили остатки зерна, сухих грибов и ягод в лес, а утром делали вид, что собирают последнее для кимвров. Горк был рад, что те ели и пили больше, чем наблюдали за сбором продуктов, и всё было бы хорошо, если бы неожиданно не появился этот молодой римлянин.
Глава 11
Привычную тишину ночного лагеря разорвал отчаянный крик караульного:
– Варвары!… Вар-ва-ры… ааа-рыыы!!!
Лаций только недавно заснул, и сначала этот резкий голос показался ему частью сна. Но уже через мгновение он был на ногах, лихорадочно застёгивая пояс с мечами. Со всех сторон раздавались крики людей и ржание лошадей. В ещё не остывшем после знойного дня воздухе стоял запах сухой горькой пыли.
– Будь ты проклят, Верр! – донёсся до него голос Варгонта. Тот стоял рядом с палаткой. В одной руке у него был факел, а в другой – меч. В двух шагах справа, у столба, лежало тело часового. Варгонт крутил головой из стороны в сторону, пытаясь определить, откуда произошло нападение. Но варвары, казалось, были повсюду – крики неслись со всех сторон.
Лаций остался командовать легионом вместо легата Теренция, и сейчас ему надо было найти горнистов, чтобы собрать вокруг себя легионеров. Однако сделать он этого не успел…
Префект Марк Корнелий Верр, назначенный Цезарем командующим на время своего отсутствия, не стал слушать возражения легатов и приказал разделить войско на две части. Оба лагеря он приказал расположить на противоположных берегах реки. Разведчики не раз докладывали ему, что к ним приближается враг. И хотя до ближайшего римского гарнизона было два дня пути, Верра это не остановило. Он всё равно приказал строить второй лагерь. Разделять легионы было глупо и опасно. Воины потратили две недели на переправу и возведение ограды и ещё не успели закончить рвы…
– Сзади! – заорал Лаций, увидев, как со спины на Варгонта надвигается большая тень лошади, но тот не услышал. Ему повезло – тяжёлое копьё просвистело над головой и с силой вонзилось в пустую палатку. Варгонт ткнул факелом в морду лошади. Та встала на дыбы, не удержалась и рухнула на спину, придавив собой всадника. Он сразу же добил его коротким мечом. Где-то впереди были слышны дикие визги, стук копыт и стоны раненых. – Это у передних ворот! – крикнул Лаций – Бегом к горнистам! Команда – отход к реке. Прямо к броду! – сам он повернулся в сторону привязанных лошадей.
– Горнистов убили! – крикнул Варгонт, и, как бы подтверждая его слова, над лагерем раздался короткий звук рожка, который сразу же оборвался. Лаций стиснул зубы, видя потери: его ликторы и слуги были убиты прямо у палатки. Сделав шаг в сторону, он споткнулся о какую-то палку, схватился за неё и почувствовал древко копья. Навалившись на него всем телом, чтобы встать, Лаций попытался выпрямиться, когда услышал стон. Руки сами опустились вниз. Он вздрогнул, коснувшись скользких пальцев, сжимавших основание копья. На земле лежал пехотинец, копьё пригвоздило его к земле. Это был часовой их ряда. Совсем рядом раздался стук копыт. Лаций поднял голову и еле успел увернуться от удара. Меч просвистел близко от головы, мимо проскакал взлохмаченный всадник. Лаций рванулся к шестам. Но лошадей там уже не было. Сверху по плечу ударило что-то тяжёлое, похожее на копьё. Он успел схватиться за древко рукой и резко рванул на себя. Сзади раздался злой крик и глухой звук упавшего на землю тела. Но в темноте ничего не было видно.